Прогулка по Ирану: Есть ли жизнь под санкциями? Миллион за стакан фисташек и «иномарки» из прошлого века

«Алфимов, едешь в Иран, – отрезал редактор одним солнечным утром. – Просмотришь на наше санкционное будущее… Надеюсь, светлое». Так начались приключения гражданина одной, только начинающей жить под адскими санкциями, страны в другой — живущей под ними уже больше 40 лет. Ну и как там существуется? К чему нам готовиться? И есть ли чему поучиться?

КУПИТЕ РУБЛИКИ

Приключения начались еще в Москве – до выезда. Дело даже не в визе, которую иранцы оформляет электронно, или в давно забытом нами ПЦР-тесте. Главной проблемой оказалась валюта.

Мы еще не привыкли к санкционным сложностям, хотя уже пора бы. В нашем сознании до сих пор все просто — приехал в какую угодно заграницу, приложил банковскую карточку, гуляй дальше. Но баста. Проходят те славные времена. Для нас — прямо сейчас, а для Ирана… они и не наступали. В 1979 году, когда на эту страну навалились санкции, карточек еще не было. Иран так и остался в том времени – отрезанный от мировой банковской системы, варясь в собственной кастрюле.

«Нельзя карту – возьму валюту, – решил я. – Доллар — он и в Иране доллар.»

Но и тут оказалось все не просто. Меня предупредили, что в Иране два валютных рынка – официальный (жутко не выгодный) и «черный» – скрытый от глаз, но пронизывающий всю экономику.

На всякий случай я съездил в центр Москвы. Говорят, там в одном укромном месте – как в Греции – есть все, даже иранские риалы.

Полчаса бродил вокруг нужного адреса, но ни банка, ни окошка с курсами валют не увидел. Мне подсказали: «А вы зайдите под эскалатор, там будет такая драная дверь. Вам туда. Не бойтесь».

Зашел. Дверь. Драная. Страшно.

– Здравствуйте, у вас иранские риалы есть?

– У нас все есть, – ответило мне глубокое декольте с томными глазами. – Только закончились.

– А доллар у вас есть? Обычный, человеческий.

– По курсу 67 рублей. Брать будете?

– Нет спасибо, – ответил я и чуть не добавил «они у вас несвежие».

Ну какие 67? В нормальном банке – по 60 в тот день меняли.

В общем, остался без риалов. Наскреб из старых запасов немного наличных долларов и – в аэропорт.

«ТОВАРИЩИ ПАССАЖИРЫ, ПРИГОТОВЬТЕ ВАШИ НОСЫ»

Что мы знаем про Иран? Что раньше он назывался Персией. Там классные ковры и финики, но главное – нефть. Запад не хочет, чтоб Иран стал ядерной державой и ввел против него санкции. В том числе — против иранской нефти. Ну, почти все как у нас.

Перед посадкой в ночной мгле на земле засверкала длинная полоса огней. «Заблудились что ли? В Вегас прилетели?». Оказалось – Каспийское побережье. Потом снова чернота. И вот — уже точно Вегас?! Море огней. Бескрайнее, мерцающее. Это Тегеран. С высоты он кажется даже больше, чем ночной Лондон (тоже как-то пролетал). И по этому морю ручьями разбегаются тысячи огоньков-муравьишек, собираются в пробки.

Неужели в столице, на минуточку, исламской республики такая бурная ночная жизнь?

Но перед тем, как попасть в город, мне предстояла еще одна персидская пытка – ПЦР.

Стоя в очереди, я с ужасом смотрел, как девушка с ног до головы закутанная в медицинские костюмы, сразу в двух масках, вставляла палочку-тест в нос всем прилетевшим. Казалось, что она достает до задней стенки черепа. Оказалось, не казалось. Щадить понаехавших русских с московского рейса она ничуть не собиралась.

ПУСТЬ И СТАРОЕ, НО СВОЕ

Хочешь понять, какой у страны характер и уровень жизни – смотри на улицу. По ночному Тегерану шныряли тысячи маленьких машинок, он выпрыгивали из-под автобуса, толкались между собой…

Самая популярная марка, пожалуй, французский Пежо. Много Реношек. В уважении даже наши Приоры — будто ты в центре Махачкалы. И много-много каких-то своих моделей. Но ни одной дорогой машины! Лишь раз мимо проехал старенький Мерседес. А бюджетные по московским меркам Митсубиси и Киа здесь казались редкими вариантами роскоши.

В чем дело? Утром захожу в небольшой автосалон. И продавец мне изливает душу:

– Почти все машины вокруг — наши, иранского производства. Импортные у нас тоже есть, но их могут позволить себе только настоящие богачи.

– Нельзя ввозить? Слишком дорого?

– Ввозить можно, что угодно. Но пошлина на ввоз – 100%. То есть покупаешь машину и еще столько же отваливаешь государству!

А неплохой способ развить в стране автопром. Или угробить?..

– А как же все эти Рено и Пежо, которыми в Тегеране забиты улицы?

– Они собираются у нас, в Иране!

И правда, два крупнейших автозавода Ирана выпускают бОльшую часть машин в стране. Это «пыжики» 206-й и 405-й модели. Просто для понимания: в Европе их перестали выпускать в 1996 году. А в Иране штампуют до сих пор! Потому что это все бывшие совместные предприятия, которые были открыты здесь еще при шахе Горохе – в 60-е годы. И работают до сих пор.

– А сколько в Иране стоят машины? Вон тот Рено Сандеро, например?

– Он не новый, «трехлетка». Пробег 20 тысяч километров. Стоит 6 миллиардов.

– Шесть миллиардов?!!

– Да, шесть. Миллиардов. Риалов.

«ТЫ КТО ТАКОЙ?» – «Я С ПУТИНЫМ»

Вот такие тут цены. Хочешь стать миллионером – езжай в Иран.

6 миллиардов риалов – это на «черном» рынке 20 тысяч долларов. Примерно столько же (ок, чуть подороже) такая машина стоит и в России.

Но по официальному курсу — это 60 тысяч долларов! Потому что он в 3 раза ниже реального, но по нему ты валюту в Иране днем с огнем не купишь. Он так, для отвода глаз.

Я взял двадцатку баксов и обменял на «черном» рынке на 6 миллионов риалов.

– Много это или нет? – спрашиваю в нашем посольстве.

– А тебе что надо?

– Да хоть фисташек купить.

– Ну вот это килограмм хороших фисташек!

Я нашел дешевле: взял полкило в супермаркете за 2 миллиона 200 тысяч. И попал под подозрение какой-то бдительной тети и парня-продавца.

– Что вы тут снимаете? – с восточным напором спросила тетя.

Тут надо заметить, что персидский язык страшно непривычен русскому человеку. А цифры совсем невозможно разобрать. Это у нас они «арабские». А у арабов и персов свои. Вот я и переводил ценники в магазине с помощью смартфона.

– Айм фром раша. Айм джоурналист, – отвечаю с английским прононсом.

И вдруг понимаю, что в Иране по-английски не говорит практически никто! То ли из-за санкций, то ли из-за большой нелюбви к США. Но никто меня не понимал. Даже когда я просил кофе в кафе.

Ситуация накалялась. Однако, выход был найден быстро.

Пишу в онлайн-переводчике смартфона: «Я журналист из России. Прилетел сюда с Путиным» (президент России в тот день был в Иране с визитом).

Ооо! Я думал, такое бывает только в индийском кино, когда актерам надо сыграть две противоположные эмоции за 1,5 секунды. Лицо парня в момент сменилось на ласково-благодарное. Он готов был меня обнять.

– Как вы тут вообще живете? – спросил я.

– Да не очень. Бедно живем. Зарплаты маленькие, хватает на поесть и чуть-чуть одеться.

Я оглядел полки магазина. Вот список для сравнения:

Огурцы маринованые – 428 000 риалов – примерно 90 рублей.

Молоко – литр – 200 000 риалов — около 36 рублей.

Сосиски – пачка – 620 200 риалов – 120 рублей.

Судя по продуктам (что подтверждается подсчетами одного тревел-портала), стоимость жизни в Иране ниже российского на 60%.

– Ты сколько получаешь? – спрашиваю парня.

– 60 миллионов риалов. ($200 или примерно 12 тысяч рублей по-нашему)

– Я там, за углом машину щас смотрел. Она стоит 6 миллиардов. Это тебе на нее надо работать 100 месяцев?

– Да какая машина? Ты о чем?

НЕ «НЕ СДЕЛАЛИ», А «НЕ ДЕЛАЛИ»

Когда стало известно, что Путин отправляется на переговоры в Иран, эксперты начали гадать: «Зачем?» Сошлись на том, что мы можем дать Ирану вожделенные им ядерные технологии. А они нам – турбины для газопроводов и даже боевые беспилотники. Как раз то, чего нам сейчас остро не хватает.

Тут уже включились диванные блогеры: «Как же так?! Иран 40 лет под санкциями, а турбины и беспилотники сам делает. А мы без санкций не смогли… Позорище!»

Все так, да не так. Именно открытые границы и возможность купить что угодно на Западе за нефте-газо-доллары и стали причиной того, что мы «ничего не смогли».

Простой пример: у вас на кухне есть мука и дрожжи, а в холодильнике — молоко. Вы захотели бутерброд. Хлеб сами печь будете? И молоко в масло сбивать? Нет же, купите в магазине и булку, и масло. Так проще и дешевле.

С турбиной так же. Мы ее не «не смогли сделать», а просто «не делали». Потому что были надежные, как казалось, «уважаемые партнеры» из Германии или США, с которыми были контракты.

А теперь будем делать сами. Придется. Жизнь заставит.

Точно так же, как и Иран.

ДОГОВАРИВАЙСЯ, ВОРУЙ, ИМПОРТЗАМЕЩАЙ

Только нам будет сложнее перестроиться, чем им 40 лет назад, считает обозреватель-международник ФАН (Федерального агентства новостей) Аббас Джума:

– Санкции на Иран обрушились не сразу, они вводились поэтапно. Но главное, что началось все, когда страна ещё НЕ была сильно связана экономически с остальным миром. Так что иранцы сумели постепенно адаптироваться к санкциям и даже улучшить свое положение в некоторых сферах. Россия же сегодня очень плотно втянута в мировую экономику. А чем глубже врастаешь, тем больнее отрывать.

– Как в Иране боролись с санкциями и изоляцией?

– Иранцы восприняли происходящее как войну, а на войне все средства хороши – они перешли на «серые» схемы. Отключили от мировой банковской системы? Но есть бартер! Вспомните программу «нефть в обмен на продовольствие». Плюс Иран много раз пытался уйти от доллара через нацвалюты и золото. И сегодня «по воле» США и Евросоюза у них в валютных резервах – китайские юани, индийские рупии и … российские рубли!

– Но технологии же просто так не придумаешь.

– Они проводят настоящие спецоперации по их краже. Потом адаптируют под себя и получают некий уникальный продукт. Что-то импортозамещают, а что-то похищают, да. В итоге иранцы стали реально самодостаточны, доказав, что их невозможно изолировать. Тем более, и партнеры у них остались – те же Китай, Индия, Россия, Малайзия, Сингапур.

В общем, учиться, учиться и еще раз учиться.

Сегодня Россия оказалась в такой же ситуации, что и Иран. Против нас вводят санкции, запрещают банковские переводы, отрезают от технологий.

Но нам-то, на самом деле, будет вдвойне тяжелее!

И не только потому, что мы сильнее встроены в мировую экономику, чем Иран в 1979 году.

А потому что санкции против Россию намного жестче.

Автопроизводители уходят сразу, закрывая свои заводы. И мы уже не можем сами выпускать на том же АвтоВАЗе Рено или Ниссан, которым он принадлежал. А Иран — до сих пор французские «пыжики» печет как пирожки, пусть и древние.

Значит, нам придется не просто вставать на рельсы импортонезависимости, а делать это форсированно. Или у нас машины встанут, самолеты не полетят и даже газ на кухне погаснет.

Сможем или нет — другой вопрос.

НАДЕЖДА ЕСТЬ?

Москва встретила меня дождем и риторическим вопросом: «И что ты будешь делать с 3 миллионами иранских риалов, которые остались у тебя в кошельке?» И правда. Менять их обратно на рубли – хватит на один обед в столовой. Пожалуй, оставлю в тумбочке. Пусть лежат. Вдруг в глобальном противостоянии, которое сегодня разворачивается, победят не США и ЕС? И доллар рухнет? А «загнивающий Запад», наконец, догниет? И я смогу купить на эти риалы не полкило фисташек, а домик на берегу Каспийского моря (очень уж он красиво смотрится с высоты). Ну, можно же об этом хотя бы помечтать?