Простите мне этот дословный пересказ. Но я бы хотела подробно обрисовать моменты своего детства, тогда и концовка станет яснее.
Мама с папой развелись, когда мне было 4 года. Разъехались в разные страны. Все мое детство моя мама вбивала меня в землю, как молоток вбивает гвоздь. Зачатки лидерских качеств всегда подавлялись, уверенность в себе на корню пресекалась (мама считала, что если хвалить ребенка, то он вырастет слишком самоуверенным и высокомерным; поэтому она всегда ругала меня, сравнивала с другими детьми и делала все, чтобы я чувствовала себя ничтожной).
Все мои детские годы она твердила мне, зомбируя, что я ни капельки не нужна своему отцу, что он меня-девочку даже не хотел, что он даже в роддом не пошел к маме, что он такой, что он сякой, что он копейки лишней не пришлет, что он меня не любит, ...и что я так на него похожа – вылетая папа! (Мама была против моего общения с папой, часто рвала его письма, а потом даже отчитывалась передо мной, что сожгла его очередное письмо). Да и вообще «кому ты нужна!» «В школе обижают? Так посмотри на себя! Все дети как дети, а ты!» (Вывод: я этого заслуживаю). Как-то в порыве она назвала меня ублюдком, а когда на следующий день 10-летняя я спросила, что означает это слово, она ответила, что так называют незаконнорожденных детей (хотя она меня родила в браке).
Поэтому я всегда сильно ссорилась с мамой. Среди людей я была забитой, замкнутой девочкой, но для мамы я была несносным ребенком-дьяволенком. Я была во всех отношениях плохая: некрещеная (значит, во мне сидит бес; ее надо обязательно покрестить!), кто-то в школе ударил (значит, с ней такой-сякой дети не хотят дружить), отец пропал и не пишет (значит, ты никому не нужна). Я винила себя во всем, что со мной происходит, считая, что этого заслуживаю.
При этом мама порой не покупала сапоги себе, зато покупала мне. Вроде заботилась обо мне и, казалось, что любит (хотя сама этого никогда не говорила и только все время ругала, ругала, ругала...). Я чувствовала себя обузой. «Я не хочу, чтобы у тебя были дети! – говорила она мне. – Живи лучше без детей! Лучше быть бездетной!» А однажды мама сказала «Лучше бы у меня не было детей! Лучше бы я была бесплодной!» На что я тогда в детстве ответила: «Ну так убей меня, мама!» Она только ухмыльнулась и промолчала.
Тему отца всегда старалась избегать с ней, но удавалось лишь иногда.
- Мама, давай, не будем. Этот разговор всегда плохо заканчивается. Мне больно об этом говорить.
- Аааа! – вопила она довольно. – Правда глаза колит!!!
Все разговоры о НЕМ она начинала сама: - Вот ты его так любишь! А меня так ненавидишь!
Я ее не ненавидела. Просто постоянные укоры придавали моему лицу неудовлетворенную мину, хотелось убежать, все закончить. Хотелось быть лучше, чем она обо мне говорила. Хотелось быть любимой, нужной. А потому в детстве я жила нехотя, огрызалась – это была обычная самооборона.
Затем я вырвалась от нее: поступила в лицей, потом в университет. Стала жить в общежитии – освободилась от гнобежа, стала меняться – становилась раскованной, общительной, читала книжки по психологии, которые очень помогали. Я просто «ломала» себя, чтобы стать нормальной девушкой, заслуживающей счастья. Пыталась избавляться от чувства вины. И вроде у меня получалось меняться. Раны заживали, хотя шрамы оставались. Мама тогда почти на 10 лет подалась на заработки в другую страну, что облегчило мне жизнь. Мне стало нравиться жить, появилась уверенность в собственных действиях, в себе, я стала верить в счастье, что я его заслуживаю.
Я вышла замуж, несмотря на постоянные упреки моей мамы, что таких как я в жены не берут. И вот я так жила своей жизнью, видясь с мамой 2-3 раза в год из-за далекого расстояния. Где-то не обращала внимание на ее причуды, где-то не сдерживалась – но в целом старалась на этом не сосредотачиваться. Потом родился у меня ребенок. Сейчас сижу в декретном. Вроде все тихо, спокойно... Я была уверена, что справилась с этими трудностями, что они остались черной полосой в моем детстве.
И вот!
Полгода назад моя мама окончательно вернулась в Минск и, чтобы помочь ей тут устроиться, мы с мужем даже прописали ее у себя, приютили. За эти долгие годы я уже забыла все ее причуды и даже видела в ней перемены (но это померещилось).
Итак, началось... ведет себя, как хозяйка, вмешивается, упрекает во всем подряд...
«Везде такой бардак! Молока в холодильнике нет! Вот так хозяйка! Вот так жена!»
«Сидит за компьютером! Ребенок ей совсем не нужен!» (за компом я пишу статьи для подработки)
«Ребенок хочет есть! Просит еду! Плачет! А она не дает! Вот так мать! Вот мать!» (ребенок был сыт, но на особой диете из-за сильной диареи, о которой мама знала, просил у нее шоколад и чипсы – на что я запротестовала).
«Я не хочу, чтобы у вас был второй ребенок! Если вы его заведете, то я к вам не приеду - и даже не зовите!»
Сначала мне многое удавалось терпеть, что-то пропускать мимо сознания. Я замечала, что она часто ведет себя с внуком так, как вела себя раньше со мной (хотя не так критично). Может шкуматнуть его хорошенько, все время на него кричит, не может сдержаться и спокойным голосом ему ответить, вопит «Какой ужасный ребенок!» Но несколько случаев меня вывели из себя:
- Муж в целях безопасности хотел на ночь закрыть распахнутое окно, так как ребенок утром мог раньше всех проснуться и побежать на кухню, где спала мама, и высунуться в распахнутое окно третьего этажа. На что та капризно завопила «А я что ли буду тут париться! Вам ребенок только важен! А обо мне никто не думает!» Муж тогда на нее чуть не сорвался.
- А недавно малыша стало внезапно сильно рвать. Он в одышке извергал из себя еду в течение нескольких минут. Я, как ошпаренная, бегала в ужасе, думая самое плохое, предположив, что он подавился каким-нибудь предметом. Но моя мама виляющей тихой походкой безо всякого участия прошла мимо на кухню и взялась за мытье посуды. Я в этот момент помогала ребенку, наклоняя его в моменты рвоты; без понятия, как оказывать первую помощь, я хотела позвонить нашей второй бабушке-педиатру. Тогда я накричала на маму, что она в такой момент вместо того, чтобы помочь и вообще побеспокоиться о ребенке, проявила полное безучастие - я сорвалась. Ребенок давится – а ей хоть бы хны! Хоть бы какую помощь предложила или проявила свойственное человеческое беспокойство за его состояние. Это как пройти мимо соседа на улице, который на ваших глазах падает в обморок. Но тут еще и родной внук!!! Она сосредоточилась только на моем крике, стала причитать, как ей тут плохо и что возьмет она и уедет вообще! Но его обильная рвота с захлебом меня напугала до такой степени, что я в этот момент за себя не отвечала, особенно, увидев мамино безразличие, – назвала ее дурой, что мне сейчас не до нее, отмахнулась - это ее до глубины души оскорбило – пока ребенок продолжал давиться, мама выпалила:
«Я тут больше не могу! Я уеду отсюда! Я обязательно с собой что-нибудь сделаю!»
Слава Богу, с малышом все обошлось.
И вот через три дня уехала она от нас опять на заработки. А потом я обнаружила, что из мобильного и скайпа удалены контакты моего отца. Видимо, она заметила их и все почистила. Эти три дня я нахожусь в прострации – такой депрессии давно не испытывала. Вчера позвонила моя бабушка, сказала, что мама уезжала вся в слезах, но ей не призналась, почему плачет. Я ответила бабушке: - Она обнаружила, что я общаюсь с отцом, и стерла все его телефоны и контакты из моих записей. На что бабушка стала причитать: - Да ты маленькая была, и не знаешь, какой твой папа! Он в роддом к тебе не хотел идти, он копейки лишней не пришлет, он тебя не любит! Просто слово в слово маминым текстом. Я не выдержала – бросила трубку.
Своего отца я вовсе не идеализирую, как думают мои родные. За всю мою жизнь после развода с мамой он навещал меня раз 10. До окончания школы я думала, что нашему общению мешает мама. Она сжигала его письма, активно препятствовала любому нашему контакту. А если очень-очень нужна матпомощь, заставляла меня под диктовку писать ему жалобные слезливые письма о том, в каких дырявых сапогах я хожу (все, конечно, гиперболизировалось). Он высылал алименты, но однажды уговаривал мою маму от них отказаться, а потом уговаривал меня уговорить мою маму от них отказаться, - мол, помогать будет просто так.
И вот папа то появлялся в моей жизни, то пропадал (не без маминого вмешательства). Но потом наступило информационное время, открывалось столько возможностей для связи: мобильный телефон, Интернет, социальные сети, скайп. И тут я действительно увидела, что он неактивно выходит со мной на связь. Я к нему со всем сердцем, а он вроде как – лениво. После университета я стала работать и вскоре устроилась журналистом на телевидение. В социальных сетях это отображалось - и мой папа опять неожиданно объявился, осведомленный моими делами; все время стоял вопрос о размере моей зарплаты. Потом выяснилось, что хоть я и работаю на телевидении, но не являюсь звездой вселенского размера - снова редкие контакты. Расстроилась, обиделась, перестала появляться в сети. Потом узнала, что у него произошел инсульт и он наполовину парализованный лежит в реанимации. Позвонила, поговорила с его врачом. Рождение моего ребенка снова соединило меня с отцом. Хотя беседуем мы с ним нечасто. И в разговоре чувствуется глубокая бездна, порой беседуем с напряженностью, с трудом находим слова. Я чувствую, что он мне чужой. Но стараюсь пустить все на самотек – все-таки человек после инсульта. А вот с мамой тут как раз и возникают сложности. Узнав о его инсульте, она тогда встрепенулась, как воробышек, и ее тусклые глаза вдруг засияли.
Просто хочу, чтобы никто не вмешивался в мои отношения с отцом. Я пока от него, как от отца, не в восторге. Но мне уже 29 лет и я хочу самостоятельно разобраться. Точнее я ничего не делаю – время покажет его истинное отношение ко мне. Но меня так раздражает, что все хором навалились и давят на меня. А потом я слышу от своей бабушки: «Ох! Наверное, отец есть отец, и ребенок будет любить всякого отца». Вот честно, я не испытываю такой любви, о которой они говорят, к своему отцу, потому что я не так часто с ним общалась, не успела привязаться, как к очень родному человеку. Но в глубине души я хотела нормальной любви - нормальной любви от матери и от отца к своему ребенку. А теперь мне просто хочется, чтобы меня оставили в покое и просто не лезли в мою голову со своими советами, мнениями и уверениями в том, как меня на самом деле не любят. Я хочу избавить свою нервную систему от новых потрясений. А это все больно слышать.
Последние полгода у меня какие-то мрачные, мама постаралась. Муж советует все всем простить: ведь мама есть мама, говорит он. А я чувствую, что с ее отъездом с моей души свалилось тяжкое бремя, освободилась и стало легче. Вот только мучает, что она такую фразу кинула «Я обязательно с собой что-нибудь сделаю!». Мне тяжело, что она своим умом не может понять, что мне просто не хочется слышать гадости, снова перемалывать в своем мозгу весь этот мусор и чувствовать себя его смрадной частью. Я пыталась с ней об этом поговорить. Сказала, что она тем самым причиняет мне боль. В ответ «У тебя что ли детский ум!» И кто кого после этого ненавидит? Муж объясняет это так: “Просто твоей маме Бог ума не дал. Вот у нее и горе от его отсутствия”. Но это и мне усложняет жизнь. И хоть бы ее безумие не дало ей исполнить свое обещание что-нибудь с собой сделать. Я теперь ругаю себя, что дурой ее назвала, что сорвалась, но с другой стороны, я описала сколько каки она на меня всю мою жизнь выливала. Не знаю, что делать. С одной стороны, душа сопротивляется с ней даже общаться, с другой стороны… опять это чувство вины. Пожалуйста, помогите разобраться. Голова кружится...
Мама с папой развелись, когда мне было 4 года. Разъехались в разные страны. Все мое детство моя мама вбивала меня в землю, как молоток вбивает гвоздь. Зачатки лидерских качеств всегда подавлялись, уверенность в себе на корню пресекалась (мама считала, что если хвалить ребенка, то он вырастет слишком самоуверенным и высокомерным; поэтому она всегда ругала меня, сравнивала с другими детьми и делала все, чтобы я чувствовала себя ничтожной).
Все мои детские годы она твердила мне, зомбируя, что я ни капельки не нужна своему отцу, что он меня-девочку даже не хотел, что он даже в роддом не пошел к маме, что он такой, что он сякой, что он копейки лишней не пришлет, что он меня не любит, ...и что я так на него похожа – вылетая папа! (Мама была против моего общения с папой, часто рвала его письма, а потом даже отчитывалась передо мной, что сожгла его очередное письмо). Да и вообще «кому ты нужна!» «В школе обижают? Так посмотри на себя! Все дети как дети, а ты!» (Вывод: я этого заслуживаю). Как-то в порыве она назвала меня ублюдком, а когда на следующий день 10-летняя я спросила, что означает это слово, она ответила, что так называют незаконнорожденных детей (хотя она меня родила в браке).
Поэтому я всегда сильно ссорилась с мамой. Среди людей я была забитой, замкнутой девочкой, но для мамы я была несносным ребенком-дьяволенком. Я была во всех отношениях плохая: некрещеная (значит, во мне сидит бес; ее надо обязательно покрестить!), кто-то в школе ударил (значит, с ней такой-сякой дети не хотят дружить), отец пропал и не пишет (значит, ты никому не нужна). Я винила себя во всем, что со мной происходит, считая, что этого заслуживаю.
При этом мама порой не покупала сапоги себе, зато покупала мне. Вроде заботилась обо мне и, казалось, что любит (хотя сама этого никогда не говорила и только все время ругала, ругала, ругала...). Я чувствовала себя обузой. «Я не хочу, чтобы у тебя были дети! – говорила она мне. – Живи лучше без детей! Лучше быть бездетной!» А однажды мама сказала «Лучше бы у меня не было детей! Лучше бы я была бесплодной!» На что я тогда в детстве ответила: «Ну так убей меня, мама!» Она только ухмыльнулась и промолчала.
Тему отца всегда старалась избегать с ней, но удавалось лишь иногда.
- Мама, давай, не будем. Этот разговор всегда плохо заканчивается. Мне больно об этом говорить.
- Аааа! – вопила она довольно. – Правда глаза колит!!!
Все разговоры о НЕМ она начинала сама: - Вот ты его так любишь! А меня так ненавидишь!
Я ее не ненавидела. Просто постоянные укоры придавали моему лицу неудовлетворенную мину, хотелось убежать, все закончить. Хотелось быть лучше, чем она обо мне говорила. Хотелось быть любимой, нужной. А потому в детстве я жила нехотя, огрызалась – это была обычная самооборона.
Затем я вырвалась от нее: поступила в лицей, потом в университет. Стала жить в общежитии – освободилась от гнобежа, стала меняться – становилась раскованной, общительной, читала книжки по психологии, которые очень помогали. Я просто «ломала» себя, чтобы стать нормальной девушкой, заслуживающей счастья. Пыталась избавляться от чувства вины. И вроде у меня получалось меняться. Раны заживали, хотя шрамы оставались. Мама тогда почти на 10 лет подалась на заработки в другую страну, что облегчило мне жизнь. Мне стало нравиться жить, появилась уверенность в собственных действиях, в себе, я стала верить в счастье, что я его заслуживаю.
Я вышла замуж, несмотря на постоянные упреки моей мамы, что таких как я в жены не берут. И вот я так жила своей жизнью, видясь с мамой 2-3 раза в год из-за далекого расстояния. Где-то не обращала внимание на ее причуды, где-то не сдерживалась – но в целом старалась на этом не сосредотачиваться. Потом родился у меня ребенок. Сейчас сижу в декретном. Вроде все тихо, спокойно... Я была уверена, что справилась с этими трудностями, что они остались черной полосой в моем детстве.
И вот!
Полгода назад моя мама окончательно вернулась в Минск и, чтобы помочь ей тут устроиться, мы с мужем даже прописали ее у себя, приютили. За эти долгие годы я уже забыла все ее причуды и даже видела в ней перемены (но это померещилось).
Итак, началось... ведет себя, как хозяйка, вмешивается, упрекает во всем подряд...
«Везде такой бардак! Молока в холодильнике нет! Вот так хозяйка! Вот так жена!»
«Сидит за компьютером! Ребенок ей совсем не нужен!» (за компом я пишу статьи для подработки)
«Ребенок хочет есть! Просит еду! Плачет! А она не дает! Вот так мать! Вот мать!» (ребенок был сыт, но на особой диете из-за сильной диареи, о которой мама знала, просил у нее шоколад и чипсы – на что я запротестовала).
«Я не хочу, чтобы у вас был второй ребенок! Если вы его заведете, то я к вам не приеду - и даже не зовите!»
Сначала мне многое удавалось терпеть, что-то пропускать мимо сознания. Я замечала, что она часто ведет себя с внуком так, как вела себя раньше со мной (хотя не так критично). Может шкуматнуть его хорошенько, все время на него кричит, не может сдержаться и спокойным голосом ему ответить, вопит «Какой ужасный ребенок!» Но несколько случаев меня вывели из себя:
- Муж в целях безопасности хотел на ночь закрыть распахнутое окно, так как ребенок утром мог раньше всех проснуться и побежать на кухню, где спала мама, и высунуться в распахнутое окно третьего этажа. На что та капризно завопила «А я что ли буду тут париться! Вам ребенок только важен! А обо мне никто не думает!» Муж тогда на нее чуть не сорвался.
- А недавно малыша стало внезапно сильно рвать. Он в одышке извергал из себя еду в течение нескольких минут. Я, как ошпаренная, бегала в ужасе, думая самое плохое, предположив, что он подавился каким-нибудь предметом. Но моя мама виляющей тихой походкой безо всякого участия прошла мимо на кухню и взялась за мытье посуды. Я в этот момент помогала ребенку, наклоняя его в моменты рвоты; без понятия, как оказывать первую помощь, я хотела позвонить нашей второй бабушке-педиатру. Тогда я накричала на маму, что она в такой момент вместо того, чтобы помочь и вообще побеспокоиться о ребенке, проявила полное безучастие - я сорвалась. Ребенок давится – а ей хоть бы хны! Хоть бы какую помощь предложила или проявила свойственное человеческое беспокойство за его состояние. Это как пройти мимо соседа на улице, который на ваших глазах падает в обморок. Но тут еще и родной внук!!! Она сосредоточилась только на моем крике, стала причитать, как ей тут плохо и что возьмет она и уедет вообще! Но его обильная рвота с захлебом меня напугала до такой степени, что я в этот момент за себя не отвечала, особенно, увидев мамино безразличие, – назвала ее дурой, что мне сейчас не до нее, отмахнулась - это ее до глубины души оскорбило – пока ребенок продолжал давиться, мама выпалила:
«Я тут больше не могу! Я уеду отсюда! Я обязательно с собой что-нибудь сделаю!»
Слава Богу, с малышом все обошлось.
И вот через три дня уехала она от нас опять на заработки. А потом я обнаружила, что из мобильного и скайпа удалены контакты моего отца. Видимо, она заметила их и все почистила. Эти три дня я нахожусь в прострации – такой депрессии давно не испытывала. Вчера позвонила моя бабушка, сказала, что мама уезжала вся в слезах, но ей не призналась, почему плачет. Я ответила бабушке: - Она обнаружила, что я общаюсь с отцом, и стерла все его телефоны и контакты из моих записей. На что бабушка стала причитать: - Да ты маленькая была, и не знаешь, какой твой папа! Он в роддом к тебе не хотел идти, он копейки лишней не пришлет, он тебя не любит! Просто слово в слово маминым текстом. Я не выдержала – бросила трубку.
Своего отца я вовсе не идеализирую, как думают мои родные. За всю мою жизнь после развода с мамой он навещал меня раз 10. До окончания школы я думала, что нашему общению мешает мама. Она сжигала его письма, активно препятствовала любому нашему контакту. А если очень-очень нужна матпомощь, заставляла меня под диктовку писать ему жалобные слезливые письма о том, в каких дырявых сапогах я хожу (все, конечно, гиперболизировалось). Он высылал алименты, но однажды уговаривал мою маму от них отказаться, а потом уговаривал меня уговорить мою маму от них отказаться, - мол, помогать будет просто так.
И вот папа то появлялся в моей жизни, то пропадал (не без маминого вмешательства). Но потом наступило информационное время, открывалось столько возможностей для связи: мобильный телефон, Интернет, социальные сети, скайп. И тут я действительно увидела, что он неактивно выходит со мной на связь. Я к нему со всем сердцем, а он вроде как – лениво. После университета я стала работать и вскоре устроилась журналистом на телевидение. В социальных сетях это отображалось - и мой папа опять неожиданно объявился, осведомленный моими делами; все время стоял вопрос о размере моей зарплаты. Потом выяснилось, что хоть я и работаю на телевидении, но не являюсь звездой вселенского размера - снова редкие контакты. Расстроилась, обиделась, перестала появляться в сети. Потом узнала, что у него произошел инсульт и он наполовину парализованный лежит в реанимации. Позвонила, поговорила с его врачом. Рождение моего ребенка снова соединило меня с отцом. Хотя беседуем мы с ним нечасто. И в разговоре чувствуется глубокая бездна, порой беседуем с напряженностью, с трудом находим слова. Я чувствую, что он мне чужой. Но стараюсь пустить все на самотек – все-таки человек после инсульта. А вот с мамой тут как раз и возникают сложности. Узнав о его инсульте, она тогда встрепенулась, как воробышек, и ее тусклые глаза вдруг засияли.
Просто хочу, чтобы никто не вмешивался в мои отношения с отцом. Я пока от него, как от отца, не в восторге. Но мне уже 29 лет и я хочу самостоятельно разобраться. Точнее я ничего не делаю – время покажет его истинное отношение ко мне. Но меня так раздражает, что все хором навалились и давят на меня. А потом я слышу от своей бабушки: «Ох! Наверное, отец есть отец, и ребенок будет любить всякого отца». Вот честно, я не испытываю такой любви, о которой они говорят, к своему отцу, потому что я не так часто с ним общалась, не успела привязаться, как к очень родному человеку. Но в глубине души я хотела нормальной любви - нормальной любви от матери и от отца к своему ребенку. А теперь мне просто хочется, чтобы меня оставили в покое и просто не лезли в мою голову со своими советами, мнениями и уверениями в том, как меня на самом деле не любят. Я хочу избавить свою нервную систему от новых потрясений. А это все больно слышать.
Последние полгода у меня какие-то мрачные, мама постаралась. Муж советует все всем простить: ведь мама есть мама, говорит он. А я чувствую, что с ее отъездом с моей души свалилось тяжкое бремя, освободилась и стало легче. Вот только мучает, что она такую фразу кинула «Я обязательно с собой что-нибудь сделаю!». Мне тяжело, что она своим умом не может понять, что мне просто не хочется слышать гадости, снова перемалывать в своем мозгу весь этот мусор и чувствовать себя его смрадной частью. Я пыталась с ней об этом поговорить. Сказала, что она тем самым причиняет мне боль. В ответ «У тебя что ли детский ум!» И кто кого после этого ненавидит? Муж объясняет это так: “Просто твоей маме Бог ума не дал. Вот у нее и горе от его отсутствия”. Но это и мне усложняет жизнь. И хоть бы ее безумие не дало ей исполнить свое обещание что-нибудь с собой сделать. Я теперь ругаю себя, что дурой ее назвала, что сорвалась, но с другой стороны, я описала сколько каки она на меня всю мою жизнь выливала. Не знаю, что делать. С одной стороны, душа сопротивляется с ней даже общаться, с другой стороны… опять это чувство вины. Пожалуйста, помогите разобраться. Голова кружится...
