Из блога Завозовой
На русском языке выходит роман Эмили Сент-Джон Мандел "Станция Одиннадцать". С русской обложкой (см.ниже).
Меня чрезвычайно занимает процесс производства таких обложек. Вот кто придумывает, что книгу нужно увести от целевой аудитории, которая ее точно купит и полюбит, к аудитории, которой эта книга в принципе не сдалась, потому что они ждали экшена с голой телкой в джинсовых трусах и лифчике из остатков лифчика, а получат тонкую и грустную историю о Шекспире, бродячем театре, трех женщинах одного актера и построении нового, негероического мира в аэропорту. Еще там есть комиксы и бродячие пророки, но в целом, в целом, эта история - очень и очень неспешная и неброская, там больше действия происходит в головах героев на фоне мира, который захлебывается смертельными соплями.
Когда я прочла (точнее, прослушала) эту книгу, она мне как раз не понравилась своей тихой вялостью, апатией перед лицом умирания, тишиной отрезанного от себя мира (один из героев натурально проводит сорок или сколько там дней в квартире с огромной тележкой припасов, пережидая действие вируса и высиживая все свои накопившиеся за жизнь мысли). Но потом, чем дальше к концу, тем больше оказывается, что эта очень тихая, очень незаметная тонкость - такие бегущие по телу текста трещинки толщиной с волосок - складывается во что-то такое очень прозрачное и грустное, ну, не знаю, как осень, например. И вся книжка кажется настолько законченной именно с этого боку, с последнего "прощай" старому миру, с мечты оставшихся людей о простых вещах - например, увидеть взлетающий самолет - что наспех втиснутый туда сюжет про этого самого бродячего пророка, который успешно сошел с ума под шум апокала, уже как-то и не нужен.
В общем, я что хочу сказать - друзья, это очень достойная книжка совсем не о том, что на ней нарисовано, так что не пропустите.
UPD. Владимир Вертинский (Vladimir Vertinsky) в комментариях показывает вариант обложки без телки и успокаивает - мол, автор вмешался и обложке чуть полегчало.
И еще ее пост про
Так вот, о лечебных скандинавских книгах. На самом деле, вся скандинавская литература - ужасно лечебная, просто иногда это такое лечение - методом внезапного нанесения тебе клизмы. И пока ты стоишь над этим текстом, жалко растопырив рот и внутренности, тебе скандинавский автор по-бырику плеснет туда еще касторочки.
Но скандинавская литература, конечно, самая лучшая даже тогда, когда крадется к тебе с намерением прополоскать кишки. В ней - всегда, даже в самом простом и скромном тексте - есть оглушительная, без полумер, красота, красота чистого и простого слога, который нашим переводчикам чаще всего безупречно удается.
Я неоднократно писала, что в скандинавской литературе, кроме сломанных пальцев, кровавой нитью проходящих по общему тексту, есть еще множество нежнейших книжек, но в честь праздника, конечно, можно немножко и повториться.
1. Стефан Каста "Лето Мари-Лу", пер. М. Конобеевой - летняя и свежая книжка о девочке на инвалидном кресле, мальчике, который ее любит и каникулах, которые они проводят вместе. Без тлена, закисания и поигрывания на нервах, зато с жаждой жизни и приключениями.
2. Туре Ренберг "Шарлотта Исабель Хансен", пер. А. Ливановой - литературному критику и теоретику выдают ребенка на воспитание, к которому он пытается найти подход при помощи Бахтина.
3. Трилогия о Дине Хербьёрг Вассму, пер. Л. Горлиной - правда, это лучшая семейная скандинавская сага. Она как раз для того случая, когда болеешь и нужно прилечь с какой-нибудь толстой и уютно волнительной историей.
4. Мартина Хааг "Самая-самая всеми любимая и на работе тоже все окей", пер. Н. Банке - когда очень нужна работа и ты устраиваешься работать акробаткой, не умея даже сделать сальто.
5. Яльмар Сёдерберг "Доктор Глас", пер. В. Мамоновой - это, простите, конечно, немного касторка, но вся повесть в целом - о выздоровлении и когда там, в последней сцене, герой, переболев виной и любовью, вдруг чувствует влажный свежий запах первого снега, выздоравливаешь вместе с ним.