Начало билета Волька даже помнил слово в слово по учебнику.
Он раскрыл рот и хотел сказать, что полуостров Индостан
напоминает по своим очертаниям треугольник, что омывается этот
огромный треугольник Индийским океаном и его частями:
Аравийским морем -- на западе и Бенгальским заливом -- на
востоке, что на этом полуострове расположены две большие страны
-- Индия и Пакистан, что населяет их добрый, миролюбивый народ
со старинной и богатой культурой, что американские и английские
империалисты все время нарочно стараются поссорить обе эти
страны, и так далее и тому подобное. Но в это время в соседнем
классе Хоттабыч прильнул к стенке и трудолюбиво забормотал,
приставив ко рту ладонь трубкой:
-- Индия, о высокочтимый мой учитель...
И вдруг Волька, вопреки собственному желанию, стал пороть
совершенно несусветную чушь:
-- Индия, о высокочтимый мой учитель, находится почти на
самом краю земного диска и отделена от этого края безлюдными и
неизведанными пустынями, ибо на восток от нее не живут ни
звери, ни птицы. Индия -- очень богатая страна, и богата она
золотом, которое там не копают из земли, как в других странах,
а неустанно, день и ночь, добывают особые, золотоносные
муравьи, каждый из которых величиной почти с собаку. Они роют
себе жилища под землею и трижды в сутки выносят оттуда на
поверхность золотой песок и самородки и складывают в большие
кучи. Но горе тем индийцам, которые без должной сноровки
попытаются похитить это золото! Муравьи пускаются за ними в
погоню, и, настигнув, убивают на месте. С севера и запада Индия
граначит со страной, где проживают плешивые люди. И мужчины и
женщины, и взрослые и дети -- все плешивые в этой стране, и
питаются эти удивительные люди сырой рыбой и древесными
шишками. А еще ближе к ним лежит страна, в которой нельзя ни
смотреть вперед, ни пройти, вследствие того, что. там в
неисчислимом множестве рассыпаны перья. Перьями заполнены там
воздух и земля: они-то и мешают видеть...
-- Постой, постой, Костыльков! -- улыбнулся учитель
географии. -- Никто тебя не просит рассказывать о взглядах
древних на географию Азии. Ты расскажи современные, научные
данные об Индии.
Ах, как Волька был бы счастлив изложить свои познания по
этому вопросу! Но что он мог поделать, ее уже больше не был
властен над своей речью и своими поступками! Согласившись на
подсказку Хоттабыча, он стал безвольной игрушкой в его
доброжелательных, но невежественных руках. Он хотел
подтвердить, что, конечно, то, что он только что сказал, ничего
общего не имеет с данными современной науки, но Хоттабыч за
стеной недоуменно пожал плечами, отрицательно мотнув головой, и
Волька здесь, перед экзаменационным столом, вынужден был также
пожать плечами и отрицательно мотнуть головой:
-- То, что я имел честь сказать тебе, о высокочтимый,
основано на самых достоверных источниках, и на более научных
сведений об Индии, чем те, которые только что, с твоего
разрешения, сообщил тебе.
-- С каких это пор ты, Костыльков, стал говорить старшим
"ты"? -- удивился учитель географии. -- И прекрати, пожалуйста,
отвечать не по существу. Ты на экзамене, а не на
костюмированным вечере. Если ты не знаешь этого билета, то
честнее будет так и сказать. Кстати, что ты там такое наговорил
про земной диск. Разве тебе не известно, что Земля-шар!
Известно ли Вольке Костылькову, действительному члену
астрономического кружка при Московском планетарии, что Земля --
шар! Да ведь это знает любой первоклассник!
Но Хоттабыч за стеной рассмеялся, и Волька только
усмехнулся:
-- Ты изволишь шутить над твоим преданнейшим учеником! Если
бы Земля была шаром, воды стекли бы с нее вниз и люди умерли бы
от жажды, а растения засохли. Земля, о достойнейший и
благороднейший из преподавателей и наставников, имела и имеет
форму плоского диска и омывается со всех сторон величественной
рекой, называемой "Океан". Земля покоится на шести слонах, а те
стоят на огромной черепахе. Вот как устроен мир, о учитель!
Экзаменаторы смотрели на Вольку со все возрастающим
удивлением. Тот от ужаса и сознания своей полнейшей
беспомощности покрылся холодным потом.
Ребята в классе все еще не могли разобраться, что такое
произошло с их товарищем, но кое-кто начинал посмеиваться. Уж
очень это забавно получилось про страну плешивых, про страну,
наполненную перьями, про золотоносных муравьев величиной с
собаку, про плоскую Землю, покоящуюся на шести слонах и одной
черепахе. Что касается Жени Богорада, закадычного Волькиного
приятеля и звеньевого его звена, то он не на шутку
встревожился. Кто-кто, он-то отлично знал, что Волька --
староста астрономического кружка и уж во всяком случае знает,
что Земля -- шар. Неужели Волька ни с того, ни с сего вдруг
решил хулиганить, и где -- на экзаменах? Очевидно, Волько
заболел. Но чем? Что это за странная, небывалая болезнь? И
потом, очень обидно за звено. Все экзамены шло первым по своим
показателям, и вдруг все летит кувырком из-за нелепых ответов
Костылькова, такого дисциплинированного и сознательного
пионера!
-- Ты все это серьезно, Костыльков? -- спросил учитель,
начиная сердиться.
-- Серьезно, о учитель -- отвечал Волька.
-- И тебе нечего добавить? Неужели ты полагаешь, что
отвечаешь по существу твоего билета?
-- Нет, не имею, -- отрицательно покачал головой там, за
стенкой, Хоттабыч.
Н Волька, изнывая от чувства своей беспомощности перед
силой, толкающей его к провалу, также сделал отрицательный
жест.
-- Нет, не имею. Разве только, что горизонты в богатой Индии
обрамлены золотом и жемчугами.
-- Невероятно, -- развел руками экзаменатор.
Не может быть, чтобы Костыльков хотел подшутить над своими
учителями.
Он нагнулся и шепнул на ухо директору:
-- По-моему, мальчик не совсем здоров.
-- Очень может быть, -- согласился директор.
Экзаменаторы, искоса бросая быстрые взгляды па Вольку, стали
тихо совещаться. Потом Сергей Семенович, учитель географии,
прошептал:
-- Попробуем задать ему вопрос исключительно для того, чтобы
он успокоился. Разрешите задать из прошлогоднего курса?
Все согласились, и Сергей Семенович обратился к Вольке:
-- Ну, Костыльков, успокойся, вытри слезы, не нервничай.
Можещь ты нам рассказать для начала о том, что такое горизонт?
Это из курса пятого класса.
-- О горизонте? -- обрадовался Волька. -- Это, Сергей
Семенович, очень просто: Горизонтом называется воображаемая
линия...
Но снова за стеной закопошился Хоттабыч, и Волька снова пал
жертвой подсказки.
-- Горизонтом, о высокочтимый учитель, -- поправился он, --
горизонтом я назову ту грань, где хрустальный купол
соприкасается с краем Земля.
-- Час от часу не легче! Как прикажешь понимать твои слова
насчет хрустального купола небес: в буквальном или переносном
смысле слова?
-- В буквальном, о учитель, -- подсказал из соседнего класса
Хоттабыч.
И Вольке пришлось вслед за ним повторить:
-- В буквальном, о учитель.
-- В переносное! -- прошипел ему кто-то с задней скамейки.
Но Волька снова промолвил:
-- Конечно, в буквальном.
-- Значит, как же? -- все еще не верил своим ушам учитель
геограафии.-- Значит, небо, по-твоему, твердый купол?
-- Твердый.
-- И, значит, есть такое место, где Земля кончается?
-- Есть такое место, о высокочтимый мой учитель.
За стеной Хоттабыч одобрительно кивал головой и
удовлетворенно потирал свои сухие ладошки.
В классе наступила напряженная тишина. Самые смешливые
ребята перестали улыбаться: с Волькой определенно творилось
неладное.
Директор встал из-за стола, озабоченно пощупал Волькин лоб.
Температуры не было.
Но Хоттабыч за стеной растрогался, отвесил низкий поклон,
коснулся, по восточному обычаю, лба и груди и зашептал. И
Волька, понуждаемый той же недоброй силой, в точности повторил
эти движения:
-- Благодарю тебя, о великодушнейший Павел ибн Василий!
Благодарю тебя за беспокойство, но оно ни к чему. Оно излишне,
ибо я, хвала аллаху, совершенно здоров.
Это получилось на редкость нелепо и смешно. Но так велика
была уже тревога ребят за Вольку, что ни у кого из них и тени
улыбки на лице не появилось. А директор ласково взял Вольку за
руку, вывел из класса и погладил по поникшей голове:
-- Ничего Костыльков, не унывай... Видимо, ты несколько
переутомился... Придешь, когда хорошенько отдохнешь, ладно?
-- Ладно, -- сказал Волька. -- Только, Павел Васильевич,
честное пионерское, я нисколько, ну совсем нисколечко не
виноват!
-- А я тебя ни в чем и не виню, -- мягко отвечал директор.
-- Знаешь, давай заглянем к Петру Иванычу.
Петр Иваныч -- школьный доктор -- минут десять выслушивал и
выстукивал Вольку, заставил его зажмурить глаза, вытянуть перед
собой руки и стоять с растопыренными пальцами, постучал по его
ноге ниже коленки, чертил стетоскопом линии на его голом теле.
За это время Волька окончательно пришел в себя. Щеки его снова
покрылись румянцем, настроение поднялось.
-- Совершенно здоровый мальчик, -- сказал Петр Иваныч
директору. -- То есть, прямо скажу: на редкость здоровый
мальчик! Надо полагать, сказалось небольшое переутомление.
Переусердствовал перед экзаменами... А так здоров,
здо-о-о-ро-о-ов! Микула Селянинович, да и только!
Это не помешало ему на всякий случай накапать в стакан
каких-то капель, и Микуле Селяниновичу пришлось скрепя сердце
проглотить их.
Злоба, агрессия, высокомерие, упреки, провокации, пренебрежение... тыщу раз уже писали... но как горох об стену, глухота... абсолютная глухота...
