В чем стратегия?
Дмитрий Пиневич, первый заместитель министра здравоохранения: «С самого начала были прописаны сценарии на все варианты развития событий, они переходят плавно один в другой. И мероприятия укладываются в три линии защиты. Эпидемиологическое расследование и ликвидация очагов, медицинский ответ и меры дистанцирования. Исходим из принципа разумной достаточности. Ведь наша страна умеет модернизироваться по ходу получения информации, извлекать уроки. Сейчас мы имеем совершенно иной уровень подготовки, парк реанимационных коек и блоков интенсивной терапии, чем в 2009 году, когда пришел «свиной грипп». В целом у нас почти 80 тысяч коек, немногим более 18,5 тысячи выделены для лечения пациентов с пневмониями, в том числе вызванными COVID-19. И около 6 тысяч из них пустуют».
Ольга Светлицкая, доцент кафедры анестезиологии и реаниматологии БелМАПО: «В стране 2257 аппаратов ИВЛ, и у нас есть резерв в виде наркозно-дыхательного оборудования. Но как реаниматолог, работающий с самыми тяжелыми случаями COVID-19, я должна заметить: нет той тяжелой картины заболевания легких, которую мы ожидали увидеть. Большинству пациентов сейчас достаточно первичного уровня респираторной поддержки, кислородной терапии, им не нужно аппаратное дыхание.
Более того, мы добиваемся, чтобы в нашей стране было гораздо больше легких случаев, чем тяжелых. Чтобы вирусная нагрузка была меньше, иммунитет пациентов — лучше. Тогда у нас будет меньше тяжелых пневмоний, меньше потребуется ИВЛ и намного выше окажется выживаемость».
Каковы наши преимущества?
В свое время Всемирный банк рекомендовал Беларуси оптимизировать систему здравоохранения, сократив количество больниц и, соответственно, коек. Но мы, к счастью, сохранили такие понятия, как преемственность и эволюционные изменения, считает главный инфекционист Минздрава профессор Игорь Карпов: «Большинство моих уважаемых коллег из стран СНГ жалеют, что у них взяли на вооружение рывковую политику по изменению всей системы эпидемиологического надзора и работы с инфекционными пациентами. У нас эта служба была сохранена, люди подготовлены, мало того, они могли обучить врачей, которым довелось подключиться к работе с непривычной для них категорией больных. Санитарная служба сыграла очень положительную роль, особенно в самом начале, когда выявлялись контакты первого и второго уровня: эта работа требует большого профессионализма. Вот результат того, что мы в свое время сохранили систему и развили. Кстати, сейчас в тех странах, где напрочь от нее отказались, она возрождается».
Задел и готовность к пандемии в Беларуси в том числе оценили эксперты миссии ВОЗ, работавшие у нас по приглашению Президента с 8 по 11 апреля. Немногие страны могут похвастаться тем, что позвали к себе в столь непростое время для инспекции ситуации специалистов главной медицинской организации планеты, подчеркивает председатель Совета Республики Наталья Кочанова: «Эксперты ВОЗ получили доступ к тем данным, которые они хотели увидеть, посетили те медучреждения, которые хотели посетить… Они сказали, что работа выстроена четко, слаженно и на этом этапе абсолютно правильна и выверенна. Они обобщили то, что увидели, и посчитали, что этот опыт может быть использован в других странах. До этого эксперты ВОЗ посещали Китай, Испанию — те страны, где разворачивалась эпидемия достаточно серьезным образом. Да, у нас все было просчитано, никто ничего не делал спонтанно. Может быть, кому-то казалось, что ничего не происходит в стране и мы просто плывем по течению. Но эксперты сказали: мы не понимаем, почему так много делается в вашей стране и так мало вы про это говорите».
К слову, и сейчас очень быстро принимаются решения, которые будут работать на перспективу, на будущее.
По словам Натальи Кочановой, во время селекторных совещаний, которые трижды в неделю проводятся в Минске с участием специалистов, находящихся на передовой, поступило предложение установить аппараты КТ в амбулаторно-поликлиническом звене каждого из 9 районов столицы. Президент это решение поддержал.
Что с тестированием?
Ежесуточно в стране выполняются 8,5 — 9 тысяч тестов на COVID-19, рассказал главный специалист Минздрава по лабораторной диагностике Сергей Беляев: «Задействованы более 30 лабораторий. На этой неделе подключатся еще несколько. Следующий этап — это внедрение, помимо ПЦР-исследований, для более массового тестирования серологических исследований, так называемых экспресс-тестов. Надо понимать: в Европе, США, где счет тестирований идет на миллионы, речь не о ПЦР-исследованиях, которые дороги сами по себе, а именно об экспресс-диагностике. Но экспресс-тесты скорее индикативны, они используются не вместо ПЦР, а в дополнение, в помощь».
Беларусь и сама производит тест-системы. Причем, по словам Александра Петкевича, заведующего организационно-методическим отделом РНПЦ эпидемиологии и микробиологии, наш вариант был готов спустя буквально 6 дней после того, как ВОЗ опубликовала структуру нового коронавируса: «Мы проверили свои тест-системы при помощи тех, что были поставлены ВОЗ и из российского НПО «Вектор». Более того, в лаборатории ВОЗ были отосланы первые 5 положительных и первые 10 отрицательных проб — и наши результаты тоже получили подтверждение».
Достаточно ли защищены медики?
Как известно, Президент подписал Указ «О материальном стимулировании работников здравоохранения»: за работу в условиях, связанных с инфекциями, им установлена существенная ежемесячная надбавка. Руководитель Белорусской ассоциации врачей Дмитрий Шевцов уверен: «Это высокая оценка труда медработников, признание их роли в решении нынешней ситуации. Конечно, медики восприняли это очень здорово. Хотя за деньгами в эту профессию не идут. Когда в свое время мы проводили анкетирование среди медработников, уточняя, какие проблемы их больше волнуют, то на первое место они ставили нагрузку и только на 3 — 4-е — уровень зарплаты. Самое главное — поддержка общества, которая была оказана с первых же дней. Ни один медик не остался один на один с проблемой, с которой столкнулся. Да, были нюансы вначале, связанные как с неритмичностью поставок средств индивидуальной защиты, так и с пренебрежением рекомендациями коллег-инфекционистов по правильности надевания СИЗ, захождения в грязные зоны… Но сегодня мы уже «пристрелялись», понюхали пороха и по-другому смотрим на ситуацию. Большое спасибо всем, кто помогает. Их очень много».
В цифрах ситуация с СИЗ выглядит так. Еще в феврале у нас производилось около 40 — 60 тысяч масок в сутки. Но когда Глава государства поставил задачу максимально расширить производство, буквально за 2 — 2,5 недели, по данным Беллегпрома, предприятия вышли на 1 млн, еще через неделю — на 2 млн масок ежедневно. Защитных костюмов отшивают по 50 тысяч ежесуточно.
Тем временем, по словам посла Беларуси в КНР Николая Снопкова, готовится к вылету очередной самолет из Пекина, на складах готовы к отправке около 16 т медицинских средств, СИЗ, тестов, аппаратов ИВЛ, а также вторая линия по производству масок второго и третьего уровня защиты. Первая, напомним, была доставлена предыдущим рейсом.
Что особо показательно, помощь пришла медикам и со стороны их будущих коллег. По словам главного врача 3-й минской клинической больницы Натальи Саевич, когда ситуация только начала развиваться, постарались максимально оградить сотрудников старшего возраста в целях их безопасности: «И очень большую нагрузку взяли на себя молодые специалисты: врачи-интерны, студенты медколледжа и медуниверситета. Это добровольцы, желающие работать в качестве среднего и младшего медперсонала. Огромное спасибо этому молодому поколению!»
Пресс-секретарь Александра Лукашенко Наталья Эйсмонт поделилась такой информацией: полторы недели назад на большом совещании у Главы государства министр здравоохранения Владимир Караник значительную часть своего доклада уделил именно этому моменту — отклику студентов-медиков:
«Конечно, это впечатлило Главу государства. И было дано поручение министру каждого взять на карандаш, не упустить никого, отблагодарить всех. Да, система сохранена и работает. Но, как сказал Президент, когда мы видим и слышим о таких ребятах, это означает самое главное: что у этой системы и будущее есть».
Мы стали более ответственными?
Министр внутренних дел Юрий Караев считает, что да: «Если медики стоят в первой линии защиты, то мы во второй, недалеко от них. В том числе речь и о проверке тех, кто на самоизоляции. Когда эта работа только начиналась, из 900 первых, кого проверяли, 800 сразу дома не находили. А сейчас около 26 тысяч человек на самоизоляции. И только 300 из них не были дома и 280 находились сразу же — в магазин вышли, мусор выбросить. В остатке 20 человек, которых на следующие сутки уже установили. Насколько за это время повысилась самосознательность!»
Кто и зачем нагнетает страсти?
Владимир Перцов, директор национального представительства межгосударственной телерадиокомпании «Мир», уверен: «Недостатка в информации о течении пандемии в нашей стране нет. Есть проблема интерпретации этих данных различными негосударственными средствами массовой информации, задача которых — в целом дискредитация госвласти, и для них коронавирус — это только информационный повод. Сеют панику, разрушают психику людей и пытаются на этом чувстве страха подорвать отношение к власти. Пытаются ерничать, приводят абсолютные цифры, строят свои графики, не вникая, не объясняя, например, что речь не о заболевших, а о COVID-позитивных, которых выявили именно благодаря большому количеству проведенных тестов… К тому же мы, белорусы, народ скромный. Мы не можем, как другие, сделать на копейку, а кричать на рубль. А ведь весь мир сейчас очень смотрит на Беларусь и Швецию, которые пошли другим путем.
Кстати, последний опрос показал, что 41 процент россиян боится скорее экономических последствий и только 25 процентов опасаются самого вируса».
Почему все-таки мы не вводим карантин?
Наталья Кочанова подчеркивает: «Это решение непростое. Оно не принималось спонтанно и абсолютно четко выверено». Специалисты, ученые, врачи-инфекционисты все просчитали, и план действий был разработан. Ведь жизнь не должна прекращаться после пандемии. Есть и другая сторона медали: когда жесткие карантинные меры могут вызвать вторую волну эпидемии. Здесь главное что? Наличие медоборудования, лекарств, врачей и мест в больницах. Все это у нас есть, и на очень жестком контроле Минздрава.
Дмитрий Шевцов обращает внимание на саму структуру смертности, и не только в Беларуси: на первом месте — болезни системы кровообращения (около 56 процентов), на втором — рак (19 — 20 процентов). Смертность от COVID-19, связанных с ним заболеваний — это лишь маленькая толика в общей статистике…
А мэр Минска Анатолий Сивак предлагает оценить, что будет, если закрыть мегаполис:
«По первому кварталу мы имеем 102 процента (валового регионального продукта. — Прим. ред.), как и планировалось. Мы бы имели 92 процента, если бы с 1 марта попытались закрыть то, что можно было бы, потому что не все в городе можно сегодня остановить. По полугодию бы имели 76 процентов регионального продукта и 465 тысяч безработных в этот период и впоследствии, потому что процесс открытия тоже непростой.
Проще и правильнее подстраиваться под то, что в мире происходит, и переформатировать свой бизнес. Так и делают в тех секторах, где достаточно сложная ситуация. Несмотря на то что в торговых объектах меньше услуг, розничная торговля растет. За счет чего? Резко набрали обороты компании, которые занимаются доставкой продуктов. Или возьмем отдельные службы такси, которые не занимаются доставкой как таковой, а выполняют перевозку почты. Легкая промышленность недавно полностью перешла на выпуск медизделий, вопрос уже ставится об экспорте этих товаров. Представить себе закрытие экономики города невозможно. За этим стоит наполняемость бюджета, из которого идет финансирование всей социальной сферы и тех же лечебных учреждений».
Николай Радоман, председатель СПК «Агрокомбинат «Снов», вообще не представляет, как можно закрыться в сельском хозяйстве: «Это беспрерывная отрасль. Поля — это корма, фермы — это мясо, молоко. Сразу переработка. И сегодня в сельском хозяйстве очень важны деньги, которые будут у людей на руках. Простым языком: что делать, если не доить коров? Я говорю о своем предприятии. Только одну дойку пропустить — и это больная корова, маститы, молоко перегорает, и ты ее теряешь… У нас ни на минуту производство не останавливалось. И за 4 месяца можем подвести итоги — 8,5 процента прирост валовой продукции».
Если бы закрылись? Такой вопрос для Александра Мошенского, гендиректора СП «Санта Импэкс Брест», не стоит в принципе: «У нас и мысли такой не было. Прежде всего мы достаточно неплохо подготовлены к ситуации. У нас всегда санитарная служба работала на предприятии, были необходимые условия, чтобы контролировать процесс работы, в первую очередь заботясь о продукции. Часть этих мер и их усиление позволили заботиться и о сотрудниках. Поэтому мы не в ущерб заботе о здоровье людей продолжаем выпускать качественную продукцию и обеспечиваем тем самым и продовольственную безопасность как Беларуси, так и братских стран».
По словам главы компаний «Серволюкс» Евгения Баскина, они такой вариант тоже не рассматривали, потому что последствия могут быть катастрофическими: «Это не только потеря рынков, пустые полки, самое важное — в компании работают 10 тысяч человек, и мы четко понимаем, что несем за них ответственность. Поэтому все возможное делаем для того, чтобы производство работало на том же уровне, как и раньше.
Если бы мы закрылись на ключ, потери бы оценивались не просто в десятки миллионов. Ведь чтобы перезапустить часть производств, таких как, например, производство инкубационного яйца, потребуется минимум 6 месяцев».
Почему Европа не нашла другого выхода?
Алексей Авдонин, аналитик Белорусского института стратегических исследований: «Мы видим меры, которые предпринимаются разными государствами, и видим совершенно разные результаты. Можно сказать, наблюдаем столкновение социально-экономических систем разных стран. Те, которые были жестко выстроены с хорошей системой властных полномочий, с централизованной системой, могут выдерживать это давление. Но сам Евросоюз с огромной системой бюрократических механизмов фактически показал свою недееспособность. Как результат, экономические последствия, и ожидают, что кризис будет сильный. Опасность в социально-политических последствиях, нестабильности, которая может перерасти в массовые столкновения вплоть до смены правительств. И эта нестабильность даже больше, чем в 20 — 30-е годы XX века».
Политолог Алексей Беляев призывает посмотреть, на чем строится западная демократия — на такой тяжелой вещи, как популизм: «В условиях, когда появился коронавирус и о нем мало кто что знал, в СМИ разгонялись ужасные слухи. И правительства, которые работают в системе популизма и вынуждены реагировать на каждый вздох своих избирателей, вынуждены были, понимая экономические последствия, сделать этот шаг.
Сегодня они оказались в двойном капкане. С одной стороны, понимают, что гробят экономику, с другой — если начнут честно, как наш Президент, говорить, мол, подумайте о последствиях, давайте все-таки начнем работать, будут политическими трупами в рамках той популистской системы.
Каждый лично для себя принимает меры. За первые два месяца 2020-го в связи с тем, что мир начал закрываться, Беларусь смогла открыть для себя какие-то ниши, выйти на них и занять чье-то место. В кризисные ситуации возникают и новые возможности, и этим тоже можно пользоваться тем, кто проявляет инициативу».
Что сейчас и что дальше?
Заместитель министра экономики Дмитрий Матусевич так характеризует ситуацию: «По результатам первого квартала экономика страны практически вышла на 100 процентов развития — 99,7 процента. Повлияла и теплая погода, в том числе меньше потреблялось электроэнергии. По понятным причинам получился недобор ВВП от производства нефтепродуктов и переработки сырой нефти. Соответственно, сократились и объемы транспортировки. Таким образом, несколько просела транспортная отрасль, но есть положительные моменты. С конца прошлого года стабильно работает агропромышленный комплекс: плюсует постоянно 4,5 — 5,5 процента ежемесячно, и такой тренд, полагаем, сохранится до конца года. Это очень выгодно для нашей страны. Поскольку мы обеспечиваем продовольственную безопасность и зарабатываем валюту на экспорте продуктов питания. Кроме того, отдельные отрасли перерабатывающей промышленности, например деревообработка, росли значительными темпами. Выросло строительство».
Дождь не может идти вечно, считают уже выздоровевшие пациенты. Среди них Георгий Ефимов, который уже стал донором плазмы. Этот вспомогательный экспериментальный метод лечения все шире применяется для лечения тяжелых пневмоний, вызванных COVID-19. На конец прошлой недели, рассказал Федор Карпенко, директор РНПЦ трансфузиологии и медицинских биотехнологий, было уже 32 таких донора (вчера ожидали еще шестерых), они помогли 30 пациентам. Задача — масштабировать этот опыт во все областные центры трансфузиологии. И медики просят всех, кто выздоровел и хочет встроиться в цепочку добра, помочь другим — на сайте blood.by открыта электронная запись, выделен телефон, мессенджеры. Обращайтесь!
Источник: sb.by
