из другой ветки, но мне думается, в тему)
Светильник тела есть око…
03.10.2009
Дети. Как передать, какими красками выразить палитру переживаний при встрече с ними? Это хрустальный перелив колокольчика, это свет и чистота весеннего утра. Это искристые глаза прикованной к постели девочки, заглянув в которые понимаешь, что же в этом мире настоящее.
Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло (Лк. 11,34).
Как передать эту улыбку, которая не сравнима ни с чем на свете? «Птичка!» — пухлая Олежкина ручка тянется вверх. Он счастлив. «Цветочек!» — найдется ли во взрослом «здоровом» мире человек, который бы мог так всецело предаться радости? И сразу чувствую всю свою суетность, непростоту, ненастоящесть. Они — свет без пятен, их не прижимает к земле груз житейских попечений.
Если же тело твое все светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебя сиянием (Лк. 11,36).
Выходим с детьми из храма. Удивительное чувство гармонии с окружающим миром, вневременности и полноты. С нами Бог. Кажется, что все мы, и все, что нас окружает, — одно.
«Мы тебя любим», — от слов маленькой Кати хочется просто преобразиться. Как тонко чувствуют они наши состояния, каким-то непостижимым образом утешая в нужный момент. День рождения, а мне как-то тоскливо, и вдруг хором, кто как может, начинают петь: «Пусть бегут неуклюже...», потом — песенку про улыбку. От грусти и следа не остается.
Маняша, Маринка — удивительное, никогда не унывающее существо — вприпрыжку бежит мне навстречу. Она очень послушна и сразу забывает любую обиду, опять улыбается. Разве не святая?
Батюшка рассказывал, что, когда он начал ходить в интернат, тогда еще только во взрослый, все никак не мог понять, чем же там люди так отличаются от обычных. И вдруг догадался — в них нет лукавства. Нигде больше не увидишь такой чистой и искренней улыбки.
Удивительный душевный мир детей отражается в их рисунках. Многие наши детки даже плохо разговаривают, но рисунки их просто поражают. Тонкое чувство колорита, композиции, внутренняя свобода. Условия, в которых создаются эти маленькие произведения, далеки от идеальных — кругом шум, толкотня. Но этот внешний беспорядок никак не касается внутренней тишины юных художников. Птицы, цветы, храмы — все такое сказочное. Ушастый зайчонок улыбается. Солнышко, облака, крыши, купола со звездочками и кресты на них. Тепло, хорошо от этих рисунков. Оттаивает душа, умиляется.
Монахиня Марфа (Матвеева)
Заглянуть в глаза детей
Сейчас я с трудом вспоминаю первую встречу с детьми. Но отчетливо помню, как просто они подошли и обняли. Меня так обнимала в детстве мать. И то чувство, которое испытывал ребенком, всколыхнуло замерзшую душу. Удивительное лекарство от взрослой гордости и отчужденности. Души этих детей младенческие независимо от возраста.
Приходилось слышать слова, что детки эти обижены Богом, но я чувствовал, что их страдальческие чистые души, их ум охраняются от злобы мирской этими болезнями. Чтобы увидеть Христа, нужно только заглянуть в глаза детей. Самая огромная награда на моем послушании — быть соучастником встречи детей с Богом. Живая тихая Встреча. Слезы и поклоны одного мальчика на Херувимской поразили меня. Такой молитвы, такого выражения лица я больше нигде не видел. Насколько сильны страдания наших деток, настолько Господь их утешает обильной Трапезой — Святым Причастием. Хорошо стать другом этих детей.
Брат Виктор Соботович
«Тише, Бог идет!»
Не зря народная мудрость гласит: «Устами младенца глаголет истина». Часто через детей, кротких, незлобивых, Господь открывает то тайное, что мы не можем видеть.
Так я однажды убедилась, как близки наши больные детки к Богу. Мы привели малышей на службу во взрослый интернат, в храм блаженной матушки Ксении. Усевшись в ряд прямо на коврике, детишки притихли, наблюдая с любопытством за батюшкой, хором и незнакомыми дядями и тетями, которые довольно шумно себя вели. Потом, как все дети, они устали и стали баловаться. Я старалась их успокоить, забыв о главном — о том, что
сие место свято есть и что пришли мы с детьми к Богу. Шла Литургия верных. И вдруг после возгласа священника «Святая святым!» маленький Андрюша громко, на весь храм, вскрикнул:
— Тише, Бог идет!
Все притихли, а мне стало страшно. Ведь это было явное чудо. Откуда ребенок, который почти не говорит и, казалось, не понимает смысла происходящего, мог так точно предвозвестить вынос Святой Чаши?
Монахиня Нимфодора (Карпович)
«А тебе являлся Ангел?»
Это было на праздник Крещения Господня. Служилась вторая утренняя Литургия в верхнем Свято-Елисаветинском храме. После ночной службы людей было немного. Вокруг тихо и спокойно. Но я почему-то никак не могу побороть суету своих мыслей, углубиться в слова молитвы. И по моему малодушию подкрадывается знакомое состояние тоски, душа страдает от собственной некрасоты. Чувствую себя выдворенной прочь из-за небрачных одежд. Темными красками окрашивается весь мир вокруг.
Мои мрачные мысли рассеял внезапный шум. Сестры и братья привели в храм детей из дома-интерната. Дети были возбужденными, шумно раздевались, жестикулировали, радостно спешили что-то объяснить друг другу. Я с грустью наблюдала за искаженными пропорциями их лиц и фигур. В какой-то момент мне показалось, что и мои личные грехи отразились в их внешнем облике.
Вдруг один из отроков, вырвавшись из-под опеки брата Геннадия, устремился в алтарь, но его успели остановить. Мальчик принял это за игру и начал беготню по храму, то и дело устремляясь в алтарь, и в какой-то момент оказался возле меня. Я попыталась успокоить его, протянув ему руку с четками. Он, прикоснувшись к «игрушке», присел на стоящую рядом скамейку и с неожиданным доверием стал рассказывать мне о чем-то. Я с трудом понимала малую часть его рассказа, одновременно пытаясь следить за службой. Внезапно прозвучал четко сформулированный и требовательно обращенный ко мне вопрос:
— А тебе являлся Ангел?
Я с удивлением взглянула на своего собеседника:
— Нет, — и задала встречный вопрос: — А тебе?
— Мне являлся.
— Какой же он?
— Очень краси-и-и-вый!
Сказанные в простоте слова глубоко потрясли меня и, как весенний дождь, омыли мою душу. И чудным глаголом «являлся», почти ныне не используемым нами, но произнесенным устами болящего отрока, Господь явил мне, немощной, свою смиренную любовь. Непостижима человеческая душа для нас и бесценна она для Бога. Страдающий множеством болезней, умственных и физических недостатков имеет царскую награду — видеть Ангела, а мне, грешной, великим утешением было слышать об этом.
Монахиня Анфиса (Остапчук)