Коронавирус — общая беда человечества. Над вакциной работают лучшие ученые умы планеты. По исследованиям специалистов разных стран, тяжелым пациентам часто помогает плазма крови тех, кто переболел этим недугом.
Один из таких доноров — Алексей Войтович. Ему 36 лет, он директор предприятия по производству кабеленесущих систем, живет в Заславле. Ведет активный образ жизни: катается на скейтборде, лонгборде, лейкборде, увлекается парапланеризмом и кайтингом.
— Мы с женой и друзьями уехали большой компанией кататься на лыжах в Австрию в конце февраля. Когда покидали родину, в Беларуси был один инфицированный, и ситуация особо не настораживала. Подумали, что на свежем горном воздухе точно будет безопасно. Вернувшись в начале марта, на всякий случай сели на домашний карантин. Еще по дороге домой узнали, что в больницу с чем-то похожим на пневмонию попал один из наших друзей, с которым ездили в Австрию. Тест на коронавирус у него был отрицательный. Мы слегка выдохнули, ведь много времени проводили вместе: раз нет у него, значит, и мы «чистые». Тогда еще не знали, что один тест может ничего не значить! Только третий у приятеля оказался положительным. Я вышел на работу и общался с людьми, будучи уверенным, что со мной все хорошо. Но тут в больницу с высокой температурой попал еще один человек из нашей компании, и анализ показал «корону». Второй тест у него оказался отрицательным, но мы уже были настороже, начали бить во все колокола. В итоге нас госпитализировали в 6-ю больницу в Минске. Тогда туда клали тех, кто был под подозрением на коронавирус. У жены оба теста оказались отрицательными. Мой показал плюс, и меня должны были перевезти в инфекционку. Но мне разрешили долечиваться у них. Спасибо огромное, что позволили. Из начальных симптомов вируса были головная боль, усталость, бросало в жар, как будто вышел из бани, но высокой температуры не было. Кстати, из опыта заболевших, которые ездили с нами на курорт: у кого сразу градусник показывал 38,5 — те быстрее выздоравливали в итоге.
В больнице каждое утро слушали легкие. Два раза делали рентген, патологий не нашли. Но я там умудрился простыть, добавив к вирусу еще и больное горло. Тяжести в груди, кашля, сильной затрудненности дыхания не было. Потом добавилась сухость в горле, которая ничем не убиралась. И практически совсем пропали вкус и обоняние. Обычно я простуду лечил максимум неделю, и то в случае, если что-то серьезное, поэтому мне такое состояние было непривычно и угнетало. За месяц в больнице сбросил 10 килограммов. Не потому, что плохо кормили или ухаживали, просто не было аппетита и настроения.
К моменту выписки получил два отрицательных теста подряд, какое-то время еще немного отдыхал дома, позже позвонили из больницы и предложили стать донором плазмы. Я согласился. У меня был только один вопрос: насколько это будет сильным ударом по моему здоровью? Медики заверили, что это абсолютно безопасно и даже полезно, вроде некой фильтрации крови.
Поехал в Республиканский научно-практический центр трансфузиологии и медицинских биотехнологий. Заполнил подробную анкету, сдал анализы, после чего взяли кровь для плазмы. Процедура несложная. Еще мне сказали, что при нормальном самочувствии ее можно делать раз в две недели совершенно спокойно.
Почему я стал донором? Это как мой долг, что ли, какая-то внутренняя убежденность. Я перенес коронавирус достаточно легко, так почему не помочь тем, кому моя плазма, возможно, спасет жизнь?
Разрешите вылечить друга
Об использовании плазмы перенесших COVID-19 слышали многие. Люди размещают объявления о поиске донора для тяжело заболевших близких и даже создают группы в чатах. Для тех, кому это нужно, и для тех, кто может помочь. Можно ли сдать плазму для конкретного человека? С этим вопросом мы обратились к директору РНПЦ трансфузиологии и медицинских биотехнологий, главному внештатному специалисту Минздрава по трансфузиологии кандидату медицинских наук Федору Карпенко:
— По поводу сдачи плазмы для конкретного человека. По международным стандартам донор не должен знать реципиента, и наоборот. Во-первых, это элемент безопасности для реципиента, ведь донор сдает плазму, чтобы помочь тому, кто нуждается по медпоказаниям, установленным врачами, а не просто потому, что так захотели родные или знакомые больного. Во-вторых, при такой системе исключена коррупционная составляющая, потому что донор может запросить за свои услуги какие-то крупные суммы. И уже получится не столько помощь, сколько способ наживы. А это запрещено ВОЗ, Советом Европы и другими международными организациями, существует та же Овьедовская декларация по биоэтике. Теоретически допускается родственное донорство, но на практике такие доноры считаются не самыми безопасными. Заявки на плазму составляет лечащий врач и отдает по форме в наше отделение хранения и распределения продуктов крови. Мы заготавливаем плазму и сразу после обработки всю отдаем на переливание.
Хочу отметить, что все доноры плазмы до донации проходят медицинский осмотр, включающий лабораторные, инструментальные исследования и физикальный осмотр. Мы делаем ЭКГ, замеряем АД, сатурацию кислорода, берем общий анализ крови и мочи, биохимический анализ крови, коагулограмму, тест на антитела к COVID-19. Также проверяем доноров на маркеры трансфузионно-трансмиссивных инфекций (ТТИ) — гепатит B,С, ВИЧ, сифилис, COVID-19. Плазма стандартно может храниться до трех лет при температуре -25 С и ниже. И действительно проходит 6-месячный карантин — запрет на использование сданного материала, пока донор не сдаст повторно анализы на маркеры инфекций. Это профилактика так называемого серонегативного окна при ТТИ. Но в данной ситуации, поскольку плазма нужна сразу, мы проводим процедуру патогенредукции с амотосаленом. Это общемировая практика. Если теоретически в плазме есть вирусы, бактерии, то они все инактивируются. Поэтому иммунная плазма после заготовки через 4-6 часов уже может идти на переливание пациентам.
К сожалению, доноров пока не так много. За две недели мы сделали 32 заготовки. Надеемся, что желающих помочь другим станет больше.
Ольга КОСТЮКЕВИЧ, газета 7 Дней.
