Любовь Константиновна поступила в тяжелом состоянии, с посиневшими губами, слова не могла вымолвить, едва держалась на ногах. Спать не могла: задыхалась. Последнюю ночь дома просидела не сомкнув глаз. КТ показала двустороннюю пневмонию. До этого дочка, лаборант в 6‑й больнице, переболела коронавирусом. 17 дней бабушка выдержала карантин, уже и зять, и дочь приступили к работе, а тут, говорит, и ее «хвароба абклала»:
— Цярпела, не хацела нiкога будзiць, бо ўсiм на работу. А ранiцай дачцэ кажу: «Уставай, Марыначка, мусiць, я памру сёння. Задушвае мяне адышка». Яна: «Мама, так что же ты молчала!» Выклiкала «хуткую». Прывезлi сюды. Я была здзiўлена аператыўнасцi работнiкаў. Да гэтага праляжала ў многiх бальнiцах. У мяне сахарны дыябет, парок сэрца, пiяланефрыт. Дык бывала, па 4 гадзiны чакалi, пакуль прымуць. А тут у адзiн момант! Мне дрэнна, а сястрычка цi ўрач — як тут iх пазнаеш у камуфляжы — падыходзiць, бачыць, што старая, нагнулася i шэпча: «Дапаможам, бабулечка, мiлая, зараз, зараз, пацярпiце, пачакайце». Ведаеце, як прыемна пачуць такiя словы? I папраўляешся хутчэй. Я дрэнна хаджу, дык яны падвязуць дзе трэба. «Ой, далеко, не дойдете. Садитесь». На кардыяграму, УЗI — туды‑сюды. Кажу: «Я крышачку дыбаю, сама зайду». Не, да самай палаты давязуць. Так стараюцца! I ўколы, усё своечасова, акуратненька. Кропельнiцу ставяць, а ў мяне дрэнныя вены, дык на другi бок павярнуць, накрыюць коўдрай. Такiя ўвага i клопат пакарылi мяне ў гэтай бальнiцы. Упершыню сустракаю такiх добрых работнiкаў, ад усёй душы кажу. Мне шкада iх, як бачу ў гэтых касцюмах. Як iм працаваць? Але працуюць. Кажуць: «Будзем жыць». Яны аптымiсты.
— Когда Константиновну привезли, на ней же лица не было: цианоз, синие губы, отечная. А сегодня просто порхает с улыбкой на лице. За сутки вижу реальное улучшение. Дома так не полечишься, это я знаю точно. Побольше бы таких клиник и таких врачей, как в нашем отделении. Тогда бы все были в строю.
Валентина — медик, рентгенлаборант КТ‑кабинета, которая оказалась пациентом в своей же больнице. Не было ни кашля, ни температуры. Слабость и тахикардию списывала на усталость после работы. Поток пациентов, говорит, был очень большой, по 120 человек за сутки: пневмонии, травмы, инсульты, боли — через КТ-кабинет проходят все больные приемного покоя, никому не отказывают, даже тем, у кого тяжесть в груди появляется из‑за переполняющего чувства страха и тревоги.
— Но когда в одно утро пропало обоняние, я насторожилась, — рассказывает Валентина. — Позвонила на работу: как быть? Меня тут же обследовали. Экспресс‑тест был отрицательный, а на КТ — двусторонняя пневмония, и тест на ПЦР обнаружил скрытый вирус. Откуда? Ведь на работе мы защищены, как космонавты. Все в спецодежде, по две пары перчаток. А руки обрабатывали так часто — до трещин между пальцами. Чтобы пообедать, надо переодеться, а времени нет. И в таком режиме, бывало, к концу дня очки не могла оторвать от лица. А вот по дороге домой, наверное, и подхватила заразу эту…
В больнице, признается Валентина, впервые оказалась по ту сторону баррикад. Ведь знаете, говорит, как медики лечатся? Уж точно с меньшей долей ответственности… Но с пневмонией шутки плохи. А больница дисциплинирует: строгий режим, полный покой, никто не беспокоит. Во время болезни ведь важна не только таблетка, но и спокойствие, сон, отсутствие стресса.
— Пришлось мне тоже серьезно отнестись, чтобы поскорее вернуться на работу, — говорит Валентина. — Отпускной сезон начинается, хочется отпустить коллег, чтобы отдохнули от всего этого. И коллеги, спасибо им, за меня так оперативно взялись, что на 9‑й день я уже была готова к выписке на амбулаторное лечение! Все заслуга Татьяны Хомиченко. Я уже 15 лет с ней работаю, это врач с большой буквы. Годы ее совсем не меняют: всегда с улыбкой, заботой, с открытым сердцем. Не только ко мне как к медику — ко всем с душой. Поможет, подскажет, пять раз спросит, посоветует, приободрит. Ее улыбка и жить, и дышать помогает. Ее и в коллективе любят. Во многом, на мой взгляд, за ее стабильную работу и нервную систему.
Сама же Татьяна Хомиченко замечает, что и пациенты стали мягче и доброжелательнее, не смотрят с опаской на соседей по палате в ожидании результата теста. И медики адаптировались к новым условиям и своим костюмам. Да, в них тяжело и жарко, но стиль работы изменился. В «красной» зоне контакт врача с пациентом краткий и емкий, не то что в общей неврологии, где у каждого своя уникальная история болезни, о которой он часами готов рассказывать. Но, признается врач, хотелось бы поскорее вернуться к своей любимой профильной специальности, которой посвятила всю жизнь, к своим пациентам.
Источник: sb.by
