Христианство и Церковь-6
- Автор темы Infinity
- Дата начала
Менавіта.
Настя Каменская, в том то и дело. Люди они всегда такие. И поэтому хотелось бы все-таки отслеживания таких моментов, когда кто переходит границу. Вот смотрите, я вообще не понимаю при чем тут шум. Как он может быть хоть каким-то оправданием самостоятельному суду. Но постепенно в этом разговоре я все больше и больше слыша про этот шум уже начинаю смешать свою точку сборки )) волей-неволей это происходит. На это и расчет у смирновых.
Таки вопрос открыт чем отличается шум, спровоцировавший смирнова, от короткой юбки, спровоцировавшей насильника?
Таки вопрос открыт чем отличается шум, спровоцировавший смирнова, от короткой юбки, спровоцировавшей насильника?
угу.)
Вецер той ноччу быў - факт. Ляпала вокны і дзверы балкона безупынна. Можа таму і шкло ў народа дрыжала?
Увогуле смешна ўсё гэта, прабачце.
Нават Хартыя ў якасці аргумента згадзілася.)))) Цуд дый годзе.))))
Еще больше смещаясь в сторону шума, хочу заметить, что в приведенной ссылке на онлайн ер речь о том, что люди не могли СПАТЬ от монотонной бочки. Т.е.говорили и слышали они себя и других прекрасно )) и еще опять же уточню, что с "дождем" речь о 17 часах дня.
Во как сместилась точка )) еще чуть чуть и начну спрашивать: милиция? А кто это? Не не знаю.
Во как сместилась точка )) еще чуть чуть и начну спрашивать: милиция? А кто это? Не не знаю.
Так вроде бы прокуратура и будет разбираться?
Настя Каменская, так прокуратура прокуратурой. Смотрите чтобы сами нападающие не подали. Речь о том, что сами верующие считают это нормальным.
Т.е. смирнов смещает то что ему нужно и куда нужно , а всем нормально. Шум все понятно, батюшка правильно сделал.
Т.е. смирнов смещает то что ему нужно и куда нужно , а всем нормально. Шум все понятно, батюшка правильно сделал.
Верующие разные, они ж не под штамповку созданы. Вот Вы даже ссылку давали, текст потом и Катерина выложила.
"теперь я — один из людей, которые врываются к соседям, чтобы портить им праздники"
Могу подписаться.
Greenlight
Well-known member
Атекс, что такое "всем нормально" я никак не пойму) Я услышала про ваш страх, и у меня есть созвучный) но чем мне поможет, если общество осудит и тд и тп - я не знаю) С телефона не процитирую, хочу сказать про "теперь я один из людей, которые врываются, чтобы портить праздник" - удивительно, я не ощущаю ничего подобного...
Настя Каменская, Только это и обнадеживает. Ибо те, кто светятся и ведут за собой других поражают. Поражает еще и отсутствие адекватной оценки происходящего высшим руководством. Ну и "точка сборки" она такая... при большом влиянии практически любую можно сместить
Greenlight, я тоже с телефона. "Всем нормально" это такая реакция на действия. По моей ссылке человеку не нормально, например. Как только разговоры про шум начинаются тут уже это появляется. Есть хоть малейшее понимание и оправдание, даже сниcхождение к подобного рода поступкам - это уже "всем нормально".
Greenlight, я тоже с телефона. "Всем нормально" это такая реакция на действия. По моей ссылке человеку не нормально, например. Как только разговоры про шум начинаются тут уже это появляется. Есть хоть малейшее понимание и оправдание, даже сниcхождение к подобного рода поступкам - это уже "всем нормально".
Последнее редактирование:
Отсутствие видимой нам оценки еще не означает все же того, что ее нет на самом деле. Как мне кажется публичность вообще не конструктивна.
Настя Каменская, знаете судя по тому с какой частотой от церковных служителей всякие трэши исходят сомнения большие в адекватной оценке наверху.
У меня страх всеобщего смещения точки сборки. Не сильно понимаю зачем от него избавляться )) Штука полезная "Следи за собой, будь осторожен". У общества аналогично, если общество в целом будет на все это закрывать глаза, то и "облико морале" придется подвинуть. Мне бы не хотелось этого. А так как будет так будет, все мы не вечные, в том числе и общества.
А в чем поможет? избавиться от страха?
У меня страх всеобщего смещения точки сборки. Не сильно понимаю зачем от него избавляться )) Штука полезная "Следи за собой, будь осторожен". У общества аналогично, если общество в целом будет на все это закрывать глаза, то и "облико морале" придется подвинуть. Мне бы не хотелось этого. А так как будет так будет, все мы не вечные, в том числе и общества.
http://diak-kuraev.livejournal.com/870335.html#cutid1
[CUT="1"]М. Королева― Ух ты. Хорошо. Это мы себе записали, пометили, поставили галочку. Теперь посмотрим, когда будет объявлено уже место установки памятника. Мы о других событиях совершенно не монументальных, я бы сказала даже антимонументальных. Слышали же про скандал, потасовку на вечеринке одной известной радиостанции. «Серебряного дождя», когда туда ворвались православные активисты во главе с протоиреем Дмитрием Смирновым. И наши слушатели вас спрашивают: как относиться к тому, что представители церкви ведут себя агрессивно?
А. Кураев― Здесь надо по полочкам разбирать. Первое, у любого человека есть право заявить свой протест против тех действий соседей, которые, как ему представляется, вторгаются в его личное пространство.
М. Королева― То есть ворваться в квартиру соседнюю.
А. Кураев― Заявить свой протест. Право такое есть. Дальше. Я несколько раз в году, особенно летними короткими ночами жаркими, ненадолго засыпаю с мечтой о том, — эх, был бы у меня в квартире гранатомет системы «Муха».
М. Королева― Подождите. Вы священнослужитель и вы это говорите.
А. Кураев― Да. Утром, правда, когда просыпаюсь, говорю: Господи, слава тебе, что его у меня не было. Есть в Евангелии такие слова, которые надо повесить при входе в любое общежитие: «друг друга тяготы носите, и так исполните закон Христов». Нам трудно жить в муравейнике. Мы без этого не можем, но и вместе нам трудно. И поэтому научиться вместе жить в мегаполисах это очень-очень непросто. И понятно, что все мы поэтому раздражены, все мы толкаемся, хотим толкаться локтями и так далее. Но к чему я хочу привести. Естественная реакция это естественная реакция. Но христианская вера призывает к тому, чтобы какие-то наши реакции были выше стереотипа и выше естества и выше физиологии.
М. Королева― Ну вот же.
А. Кураев― И поэтому кроме моей идентичности как жителя, уставшего, раздраженного жителя мегаполиса, есть у меня эта идентичность. У меня есть какие-то иные идентичности, избранные мною. Идентичность как христианина и идентичность в качестве священнослужителя. И вот с этими двумя идентичностями то, что произошло, трудно совместимо. Если бы они просто пришли туда, пусть даже прервав службу, то, что отец Дмитрий называет крестным ходом и просто встали бы рядом. Это было бы нормально. И если бы они провели автомобильный крестный ход, и на машинах стали бы гудеть клаксонами, заглушая музыку и обращая внимание, что что-то не так.
М. Королева― Православно гудеть.
А. Кураев― А почему нет. Почему нет. Это тоже было бы нормально, но это не насилие. Это тоже призыв к диалогу. Мы тоже можем мешать вам, но давайте подумаем, как унять и то и другое. А когда силовой прорыв на сцену, когда есть видеозапись, глее со сцены о. Дмитрий заявляет «все, концерт окончен» - он этим самым выходит за свои полномочия. Но вот вопрос о полномочиях отца Дмитрия. Они у него очень велики. Вот в чем штука. Если бы это был я или настоятель какого-то другого обычного храма, ну тогда понятно, иногда от безвыходности любой из нас делает какие-то не очень умные поступки. Не слышат меня: небоскребы, небоскребы, а я маленький такой.
М. Королева― И тут вы берете гранатомет «Муха» и отправляетесь на вечеринку.
А. Кураев― Но отец Дмитрий это человек отнюдь не маленький. Я не имею в виду его рост. Он в течение десяти лет возглавлял отдел московской патриархии по взаимодействию с армией и правоохранительными органами.
М. Королева― И он декан факультета православной культуры Ракетной Академии.
А. Кураев― Это не так важно в данном случае. Он член высшего церковного совета до сих пор. Он настоятель, который возродил несколько храмов именно в этом районе Москвы. Что это означает. В данном случае это означает, что у него в мобильном телефоне есть мобильные телефоны всех местных чиновников и начальников. И поэтому просто набрать этот номер, сделать 2-3 звонка, и эту проблему решили бы без участия обычных прихожан… То, что он естественным телефонным правом не воспользовался, а решил пойти силой продавливать, вот это мне очень непонятно.
М. Королева― А вы считаете, это было какое-то спонтанное движение, как вы говорите, эмоциональное. Движение души или это была некая спланированная акция.
А. Кураев― Этого я уже знать не могу, потому что речь идет о мотивах человека. Я, глядя со стороны, говорю, что здесь не было альтернативы: или просто смириться с тем, что службы в этот день не будет. Или же пойти драться. Нет тут только такой жесткой развилки. Есть промежуточные методы воздействия на ситуацию. Но они вполне законные и мирные.
М. Королева― А какие кстати промежуточные?
А. Кураев― Я уже назвал. Главные из них – звонки в управу, муниципалитет, префектуру и так далее.
М. Королева― Тоже ничего себе конечно. Но все-таки не самим идти.
А. Кураев― Я вам честно скажу, если бы пришли туда жители возмущенные соседних домов и это устроили, я был бы всецело на их стороне. Я не понимаю, почему их там не было.
М. Королева― Может быть, не так сильно мешали. Я вам хочу привести пример, на который многие ссылаются. Например, я прихожу в воскресенье на радио. Открываю окно, и у нас звонят колокола довольно сильно. Они, например, мешают мне сосредоточиться бывает. Я же на работу прихожу. Но мало ли действительно кто кому мешает. Но мы не ждем от верующих людей, плакатно верующих и представителей церкви неких агрессивных действий. Вот журналист Валерий Панюшкин про то написал. «Церковь часть моей жизни, но теперь я должен терпеть, что вот эта часть такая». Вот как верующему человеку обычному с этим смириться и к этому относиться.
А. Кураев― Здесь все немножко для меня печальней и сложнее. То есть я вновь хотел бы зафиксировать, никто из нас не святой. Ни я, ни отец Дмитрий, ни наши радиослушатели. Мы сложные, разные, у нас много идентичностей. И альфа-самец живет в каждом из нас, и раздраженный москвич. Но какой из своих секций я разрешаю проявить себя сейчас? Подчинить всего меня, обе мои ноги, обе мои руки, мой язык подчинить себе? Отец Дмитрий Смирнов очень необычный священник. Умница, человек с огромной иронией и самоиронией. Человек, способный на очень необычные и очень интересные суждения. В хорошем смысле провокатор. С хорошим эстетическим вкусом. И так далее. И почему вдруг вот сейчас эти его замечательные таланты вдруг проявили себя именно таким образом. Вы знаете, я полагаю, что это не только личная его проблема.
М. Королева― И третья часть «Особого мнения» дьякона Андрея Кураева. Давайте я вам несколько sms прочитаю. Потому что люди бурно реагируют. Например, Игорь: а слово «закон» господину Смирнову разве не знакомо, а про полицию он разве не слышал. Или вот: в светском государстве должна церковь уступать, терпеть, и никакого телефонного права, — пишет Татьяна, верующая. Или вот Андрей из Самары: чего кривите душой, церковь соскучилась по власти, по влиянию на людей.
А. Кураев― Я не кривлю душой, просто реклама или новости прервали ход моих размышлений. Я фиксировал, что каждый из нас сложный человек. В каждом из нас живет какой-то альфа-самец, мягко скажем.
М. Королева― Это вы про Дмитрия Смирнова?
А. Кураев― В каждом из нас. И надо держать его на цепи. Так отчего же я принимаю решение, а поступить именно по районско-пацанским понятиям? Когда такой человек как о. Дмитрий, умнейший человек, опытнейший, вдруг решает, что я это сделаю, это не просто личный уже поступок. Это результат той атмосферы, которую патриархия создает в церкви и обществе уже несколько лет. По меньшей мере, с 2012 года. Когда церковь хочет выглядеть силовым ведомством.
М. Королева― То есть агрессивное наступление. Наступательность.
А. Кураев― Да, и вот тогда такого рода акции они становятся возможными о востребованными. Потому что кажется, что есть уже разрешение, это получит одобрение наверху и что это по-христиански… Кстати, сколько дней прошло - и ни в одном из блогов, который ведут випы московской патриархии, никакого упоминания инцидента с о. Дмитрием. Есть такое карманное информационное агентство московской патриархии, называется Интерфакс-религия. Они согласуют с Легойдой все свои публикации о жизни церкви. И вот там нет ни слова об этом происшествии. Просто ничего. Естественно, не только официальный сайт патриархии, но и блоги випов патриархии тоже об этом молчат. Ничего не произошло, все нормально. Это молчание это гораздо серьезнее, чем сам инцидент, произошедший в субботу.
М. Королева― Дмитрий из Свердловской области вам задает такой вопрос: отец Андрей, не кажется ли вам, что Дмитрий Смирнов открыл ящик Пандоры. И теперь так будет разбираться каждый. То есть люди посмотрели, верующие, как должен вести себя настоящий верующий. Придти, разогнать вечеринку. Потасовку устроить.
А. Кураев― Это очень серьезный прецедент. Какие нехорошие на мой взгляд последствия? Во-первых, вы сами уже упомянули колокольный звон. Это сегодня кажется: ну что вы, как это можно снова по большевистски запрещать колокольный звон?! Но пройдет несколько лет и десятилетий и эта тема в нашем мультикультурном обществе может все обостряться и обостряться. Как в западном мире. И тогда у противников колокольного звона появится мощный аргумент. Смотрите, как православные реагируют на звуки, которые им не нравятся и кажутся слишком громкими, вторгающимися в их жизнь. А почему же у нас не может быть аналогичных прав и претензий?
Вторая проблемка. Отец Дмитрий это не обычный священник. Он очень авторитетен в церковной среде и мире духовенства. Заслуженно авторитетен. И в самом хорошем смысле этого слова. И поэтому многие обычные батюшки могут сказать: если отец Дмитрий так делает, значит и мне можно. Хотя я должен сказать, что я сегодня беседовал и с архиереями и с очень опытным духовником. И они в частных беседах тоже выражали недоумение - почему все-таки он повел себя так, как повел. Но это частные беседы и беседы со мною, а не декларации.
М. Королева― Вообще хотела вас спросить, а с чем связана такая постоянная обиженность верующих. Оскорбление чувств верующих…
А. Кураев― Это не постоянная обиженность верующих. Это намек из патриархии: обижайтесь и демонстрируйте свои обиды.
М. Королева― Вы серьезно что ли?
А. Кураев― Да, это последние три года всего лишь.
М. Королева― Просто я посмотрела из последних новостей, например, чувства православных верующих в Австралии оскорбил экспонат выставки – перевернутый купол храма.
А. Кураев― В Астрахани.
М. Королева― В Австралии. Православные верующие оскорбились тем, что на выставке современного искусства был продемонстрирован перевернутый купол храма. Организаторы этого гнева не поняли в Австралии, но вот такая история. Что это такое. Вы серьезно уверены в том, что это сигнал сверху. Обижайтесь и дастся вам.
А. Кураев― Совершенно верно.
М. Королева― А зачем?
А. Кураев― Затем, чтобы иметь потом возможность, во-первых, мобилизовать народные массы. Во-вторых, выставлять руководителей в качестве защитников этих обижаемых народных масс. Тут много можно бонусов сиюминутных получить. Для того чтобы, в конце концов, боялись. И главное, был замечательный рассказ Честертона «Сломанная шпага». Вкратце сюжет таков. Отец Браун, детектив в данном случае, хотя и католический священник, расследует давнее событие. Смерть какого-то генерала героя Великобритании. Очень странно он повел свою армию в заведомо проигрышное сражение. Проиграл его. Ну почему он это сделал? И в итоге Браун приходит к выводу, что перед боем генерал убил одного из своих офицеров. А дальше в рассказе была такая фраза: где лучше всего спрятать сорванный лист? - В осеннем лесу. Где удобнее спрятать труп? – на поле боя. Где удобнее спрятать собственный провал, критику в свой личный адрес?– а подставить под критику миллионы.
М. Королева― Но вот Виталий, наш слушатель задает такой интересный вопрос. Это церковь потребовала у властей расширенных полномочий или власть заставляет служителей так себя вести. Кто в этой истории был первым.
А. Кураев― Нет, нет, власть, честно говоря, сама фигеет от такого рода действий. Там уверяю вас, тоже копится, мягко говоря, недоумение.
М. Королева― То есть вам кажется, что это как-то в скором времени должно разрешиться.
А. Кураев― Не знаю. Что значит скорое время. Мы мыслим столетиями. Поэтому я боюсь ввести в заблуждение наших радиослушателей.
М. Королева― Мы сегодня много с вами говорили о религиозных делах, что понятно, учитывая человека, который сидит в студии. Но я вас хотела спросить все-таки еще о другом немного. Виталий Милонов известная личность, депутат петербургского заксобрания предложил ввести правила поведения для россиян за границей. В частности запретить пенные вечеринки, нетрезвое поведение. А еще стало известно, что представители социальных служб будут проверять, что россияне делают во время пребывания на больничном. Вопрос: а почему у нас к гражданам страны относятся как к детям. Они того заслуживают вообще?
А. Кураев― Во-первых, это традиция. И, пожалуй, даже многовековая. И не только советская. Наша история учит нас скорее удивляться тому, что вдруг государство что-то нам разрешает. А не тому, что какой-то правитель что-то запретил или решил проконтролировать. Но в данном случае да, я с каждым месяцем молодею. Потому что новостные ленты приносят такие знакомые информационные брызги, стереотипы поведения, реакций, речи. Которые были мне памятны по моей комсомольской юности.
М. Королева― По вашей комсомольской юности.
А. Кураев― Ну конечно.
М. Королева― Вы еще и комсомольцем были.
А. Кураев― Мы в 70-е годы вполне себе возвращаемся. Скоро увидим выездные визы какие-нибудь, партком, профком…
М. Королева― В правилах поведения живо напомнили песню Высоцкого, что там можно, что нельзя.
А. Кураев― Надо ведь будет где-то отчитаться в знаниях этих правил. Наверное, в Шереметьево неудобно перед посадкой в самолет пограничнику доказывать, что я знаю, что мне можно, что нельзя. Значит, должны быть выездные комиссии по месту работы и жительства, наверное.
М. Королева― Кстати, в связи с тем, о чем вы сказали, что вы слышите какие-то знакомые интонации, в том числе из советских времен. Я слышу, например, и другие интонации. Например, в публичной речи становится все больше резкостей. Взаимных оскорблений. Тут, например, Сергей Нарышкин, спикер ГД назвал вашингтонских политиков «жалкими клоунами». Это самое мягкое, что звучало в последнее время. Эта речь на грани нервного срыва, о чем это говорит?
А. Кураев― Так, может быть, действительно у них есть нервный срыв. Почему бы и нет. Я с теми властями не общаюсь и как-то особо их жизнью не интересуюсь. Но вот то, что входит в мой дом, так или иначе, это господин Киселев и его телевидение. И вот это вызывает мою дикую ярость, я признаюсь. Потому что меня возмущает то, что ведущие, независимо от возраста и пола, говорят в одной и той же искусственной истерической интонации. У них точно те же позы, что у Киселева, столь же смешные, столь же искусственные. Те же гримасы, те же ужимки. И это телевидение становится все больше похоже на северокорейское. Где главное — эмоциональный прессинг. Обратите внимание, какой интонацией закадровый голос передает цитаты из западных массмедиа или западных политиков. Гнусавый, как во времена перевода на видеокассетах конца 80-х годов. В такой интонации это принято теперь подавать. Вы что, не можете найти девушек в России, у которых нормальный, грамотно поставленный голос?
М. Королева― Вы думаете, это специально делается?
А. Кураев― Абсолютно специально.
М. Королева― Я хотела как раз спросить, с чем связано появление большого количества оскорблений, агрессивной лексики, может быть это просто отражение того, что происходит на улицах.
А. Кураев― Нет.
М. Королева― Где здесь начало. Кто первый.
А. Кураев― Нет, кстати, в федеральных массмедиа конечно же это установка сверху. Это военная мобилизация, доведение людей до военной истерики, убедить их, что нам объявлена война, война веками ведется западным миром против нас. На всякий случай напомню, что все серьезные войны, в которых Россия воевала с кем-то из западных стран, она всегда это сделала с кем-то из западных союзников. Будь то Северная война, когда Дания и Польша воевали на стороне Петра Первого, а отнюдь не Карла XII, или война с Наполеоном, когда Великобритания и Испания воевали на стороне России. Не говоря уже о Первой и Второй мировой войнах. Но надо создать образ врага, мобилизовать народ, раздразнить его, сказать, идет война, и по мере продвижения к чему-то классовая борьба будет только обостряться. Они не придумали еще к чему мы продвигаемся, и какая именно цель стоит того, чтобы страна жила в нищете и считала врагами всех окружающих. Потому что идея борьбы с гомосексуализмом она слишком мелкая.
М. Королева― То есть вам кажется, что объект еще не выбран. Это не Запад разве во всех его проявлениях.
А. Кураев― Вот надо придумать какое-то очень мерзкое проявление.
М. Королева― Скажите, раз мы говорили много о церкви, нет ли у вас ощущения, что церковь здесь одна из колонн…
А. Кураев― Не церковь, а патриархия, да, конечно.
М. Королева― Даже так.
А. Кураев― Все-таки эти вещи надо различать. Есть аппаратная верхушка, которые не то что идут вслед, а готовы скакать впереди и подтявкивать устами того же отца Всеволода Чаплина: любые сумасшедшие проекты одобрять и заявлять, что мы еще большего хотим и вообще, слава богу, что будет война. А церковь в массе своих священников скорее все-таки способна переключать людей на несколько другой регистр и успокаивать.
М. Королева― Как вам кажется, возможно, вопрос может быть и фантастический в России такое, что этот принцип отделения церкви от государства будет нарушен?
А. Кураев― Он может быть нарушен как всегда только в одну сторону. Если государство пожелает контролировать церковную жизнь. Но здесь патриарх им особо не даст. Патриарх Кирилл не из тех людей, которые готовы делиться своими полномочиями с кем бы то ни было.
М. Королева― Я имею в виду, что Россия становится не светским государством, а православным.
А. Кураев― Вы считаете, что Путин готов делиться с патриархом своими полномочиями?
М. Королева― А вы считаете, что нет.
А. Кураев― Считаю, что нет. А с кем он готов делиться своими полномочиями, простите?
М. Королева― Дьякон Андрей Кураев, сегодня это было его «Особое мнение». Всем спасибо, всем счастливо.[/CUT]
[CUT="1"]М. Королева― Ух ты. Хорошо. Это мы себе записали, пометили, поставили галочку. Теперь посмотрим, когда будет объявлено уже место установки памятника. Мы о других событиях совершенно не монументальных, я бы сказала даже антимонументальных. Слышали же про скандал, потасовку на вечеринке одной известной радиостанции. «Серебряного дождя», когда туда ворвались православные активисты во главе с протоиреем Дмитрием Смирновым. И наши слушатели вас спрашивают: как относиться к тому, что представители церкви ведут себя агрессивно?
А. Кураев― Здесь надо по полочкам разбирать. Первое, у любого человека есть право заявить свой протест против тех действий соседей, которые, как ему представляется, вторгаются в его личное пространство.
М. Королева― То есть ворваться в квартиру соседнюю.
А. Кураев― Заявить свой протест. Право такое есть. Дальше. Я несколько раз в году, особенно летними короткими ночами жаркими, ненадолго засыпаю с мечтой о том, — эх, был бы у меня в квартире гранатомет системы «Муха».
М. Королева― Подождите. Вы священнослужитель и вы это говорите.
А. Кураев― Да. Утром, правда, когда просыпаюсь, говорю: Господи, слава тебе, что его у меня не было. Есть в Евангелии такие слова, которые надо повесить при входе в любое общежитие: «друг друга тяготы носите, и так исполните закон Христов». Нам трудно жить в муравейнике. Мы без этого не можем, но и вместе нам трудно. И поэтому научиться вместе жить в мегаполисах это очень-очень непросто. И понятно, что все мы поэтому раздражены, все мы толкаемся, хотим толкаться локтями и так далее. Но к чему я хочу привести. Естественная реакция это естественная реакция. Но христианская вера призывает к тому, чтобы какие-то наши реакции были выше стереотипа и выше естества и выше физиологии.
М. Королева― Ну вот же.
А. Кураев― И поэтому кроме моей идентичности как жителя, уставшего, раздраженного жителя мегаполиса, есть у меня эта идентичность. У меня есть какие-то иные идентичности, избранные мною. Идентичность как христианина и идентичность в качестве священнослужителя. И вот с этими двумя идентичностями то, что произошло, трудно совместимо. Если бы они просто пришли туда, пусть даже прервав службу, то, что отец Дмитрий называет крестным ходом и просто встали бы рядом. Это было бы нормально. И если бы они провели автомобильный крестный ход, и на машинах стали бы гудеть клаксонами, заглушая музыку и обращая внимание, что что-то не так.
М. Королева― Православно гудеть.
А. Кураев― А почему нет. Почему нет. Это тоже было бы нормально, но это не насилие. Это тоже призыв к диалогу. Мы тоже можем мешать вам, но давайте подумаем, как унять и то и другое. А когда силовой прорыв на сцену, когда есть видеозапись, глее со сцены о. Дмитрий заявляет «все, концерт окончен» - он этим самым выходит за свои полномочия. Но вот вопрос о полномочиях отца Дмитрия. Они у него очень велики. Вот в чем штука. Если бы это был я или настоятель какого-то другого обычного храма, ну тогда понятно, иногда от безвыходности любой из нас делает какие-то не очень умные поступки. Не слышат меня: небоскребы, небоскребы, а я маленький такой.
М. Королева― И тут вы берете гранатомет «Муха» и отправляетесь на вечеринку.
А. Кураев― Но отец Дмитрий это человек отнюдь не маленький. Я не имею в виду его рост. Он в течение десяти лет возглавлял отдел московской патриархии по взаимодействию с армией и правоохранительными органами.
М. Королева― И он декан факультета православной культуры Ракетной Академии.
А. Кураев― Это не так важно в данном случае. Он член высшего церковного совета до сих пор. Он настоятель, который возродил несколько храмов именно в этом районе Москвы. Что это означает. В данном случае это означает, что у него в мобильном телефоне есть мобильные телефоны всех местных чиновников и начальников. И поэтому просто набрать этот номер, сделать 2-3 звонка, и эту проблему решили бы без участия обычных прихожан… То, что он естественным телефонным правом не воспользовался, а решил пойти силой продавливать, вот это мне очень непонятно.
М. Королева― А вы считаете, это было какое-то спонтанное движение, как вы говорите, эмоциональное. Движение души или это была некая спланированная акция.
А. Кураев― Этого я уже знать не могу, потому что речь идет о мотивах человека. Я, глядя со стороны, говорю, что здесь не было альтернативы: или просто смириться с тем, что службы в этот день не будет. Или же пойти драться. Нет тут только такой жесткой развилки. Есть промежуточные методы воздействия на ситуацию. Но они вполне законные и мирные.
М. Королева― А какие кстати промежуточные?
А. Кураев― Я уже назвал. Главные из них – звонки в управу, муниципалитет, префектуру и так далее.
М. Королева― Тоже ничего себе конечно. Но все-таки не самим идти.
А. Кураев― Я вам честно скажу, если бы пришли туда жители возмущенные соседних домов и это устроили, я был бы всецело на их стороне. Я не понимаю, почему их там не было.
М. Королева― Может быть, не так сильно мешали. Я вам хочу привести пример, на который многие ссылаются. Например, я прихожу в воскресенье на радио. Открываю окно, и у нас звонят колокола довольно сильно. Они, например, мешают мне сосредоточиться бывает. Я же на работу прихожу. Но мало ли действительно кто кому мешает. Но мы не ждем от верующих людей, плакатно верующих и представителей церкви неких агрессивных действий. Вот журналист Валерий Панюшкин про то написал. «Церковь часть моей жизни, но теперь я должен терпеть, что вот эта часть такая». Вот как верующему человеку обычному с этим смириться и к этому относиться.
А. Кураев― Здесь все немножко для меня печальней и сложнее. То есть я вновь хотел бы зафиксировать, никто из нас не святой. Ни я, ни отец Дмитрий, ни наши радиослушатели. Мы сложные, разные, у нас много идентичностей. И альфа-самец живет в каждом из нас, и раздраженный москвич. Но какой из своих секций я разрешаю проявить себя сейчас? Подчинить всего меня, обе мои ноги, обе мои руки, мой язык подчинить себе? Отец Дмитрий Смирнов очень необычный священник. Умница, человек с огромной иронией и самоиронией. Человек, способный на очень необычные и очень интересные суждения. В хорошем смысле провокатор. С хорошим эстетическим вкусом. И так далее. И почему вдруг вот сейчас эти его замечательные таланты вдруг проявили себя именно таким образом. Вы знаете, я полагаю, что это не только личная его проблема.
М. Королева― И третья часть «Особого мнения» дьякона Андрея Кураева. Давайте я вам несколько sms прочитаю. Потому что люди бурно реагируют. Например, Игорь: а слово «закон» господину Смирнову разве не знакомо, а про полицию он разве не слышал. Или вот: в светском государстве должна церковь уступать, терпеть, и никакого телефонного права, — пишет Татьяна, верующая. Или вот Андрей из Самары: чего кривите душой, церковь соскучилась по власти, по влиянию на людей.
А. Кураев― Я не кривлю душой, просто реклама или новости прервали ход моих размышлений. Я фиксировал, что каждый из нас сложный человек. В каждом из нас живет какой-то альфа-самец, мягко скажем.
М. Королева― Это вы про Дмитрия Смирнова?
А. Кураев― В каждом из нас. И надо держать его на цепи. Так отчего же я принимаю решение, а поступить именно по районско-пацанским понятиям? Когда такой человек как о. Дмитрий, умнейший человек, опытнейший, вдруг решает, что я это сделаю, это не просто личный уже поступок. Это результат той атмосферы, которую патриархия создает в церкви и обществе уже несколько лет. По меньшей мере, с 2012 года. Когда церковь хочет выглядеть силовым ведомством.
М. Королева― То есть агрессивное наступление. Наступательность.
А. Кураев― Да, и вот тогда такого рода акции они становятся возможными о востребованными. Потому что кажется, что есть уже разрешение, это получит одобрение наверху и что это по-христиански… Кстати, сколько дней прошло - и ни в одном из блогов, который ведут випы московской патриархии, никакого упоминания инцидента с о. Дмитрием. Есть такое карманное информационное агентство московской патриархии, называется Интерфакс-религия. Они согласуют с Легойдой все свои публикации о жизни церкви. И вот там нет ни слова об этом происшествии. Просто ничего. Естественно, не только официальный сайт патриархии, но и блоги випов патриархии тоже об этом молчат. Ничего не произошло, все нормально. Это молчание это гораздо серьезнее, чем сам инцидент, произошедший в субботу.
М. Королева― Дмитрий из Свердловской области вам задает такой вопрос: отец Андрей, не кажется ли вам, что Дмитрий Смирнов открыл ящик Пандоры. И теперь так будет разбираться каждый. То есть люди посмотрели, верующие, как должен вести себя настоящий верующий. Придти, разогнать вечеринку. Потасовку устроить.
А. Кураев― Это очень серьезный прецедент. Какие нехорошие на мой взгляд последствия? Во-первых, вы сами уже упомянули колокольный звон. Это сегодня кажется: ну что вы, как это можно снова по большевистски запрещать колокольный звон?! Но пройдет несколько лет и десятилетий и эта тема в нашем мультикультурном обществе может все обостряться и обостряться. Как в западном мире. И тогда у противников колокольного звона появится мощный аргумент. Смотрите, как православные реагируют на звуки, которые им не нравятся и кажутся слишком громкими, вторгающимися в их жизнь. А почему же у нас не может быть аналогичных прав и претензий?
Вторая проблемка. Отец Дмитрий это не обычный священник. Он очень авторитетен в церковной среде и мире духовенства. Заслуженно авторитетен. И в самом хорошем смысле этого слова. И поэтому многие обычные батюшки могут сказать: если отец Дмитрий так делает, значит и мне можно. Хотя я должен сказать, что я сегодня беседовал и с архиереями и с очень опытным духовником. И они в частных беседах тоже выражали недоумение - почему все-таки он повел себя так, как повел. Но это частные беседы и беседы со мною, а не декларации.
М. Королева― Вообще хотела вас спросить, а с чем связана такая постоянная обиженность верующих. Оскорбление чувств верующих…
А. Кураев― Это не постоянная обиженность верующих. Это намек из патриархии: обижайтесь и демонстрируйте свои обиды.
М. Королева― Вы серьезно что ли?
А. Кураев― Да, это последние три года всего лишь.
М. Королева― Просто я посмотрела из последних новостей, например, чувства православных верующих в Австралии оскорбил экспонат выставки – перевернутый купол храма.
А. Кураев― В Астрахани.
М. Королева― В Австралии. Православные верующие оскорбились тем, что на выставке современного искусства был продемонстрирован перевернутый купол храма. Организаторы этого гнева не поняли в Австралии, но вот такая история. Что это такое. Вы серьезно уверены в том, что это сигнал сверху. Обижайтесь и дастся вам.
А. Кураев― Совершенно верно.
М. Королева― А зачем?
А. Кураев― Затем, чтобы иметь потом возможность, во-первых, мобилизовать народные массы. Во-вторых, выставлять руководителей в качестве защитников этих обижаемых народных масс. Тут много можно бонусов сиюминутных получить. Для того чтобы, в конце концов, боялись. И главное, был замечательный рассказ Честертона «Сломанная шпага». Вкратце сюжет таков. Отец Браун, детектив в данном случае, хотя и католический священник, расследует давнее событие. Смерть какого-то генерала героя Великобритании. Очень странно он повел свою армию в заведомо проигрышное сражение. Проиграл его. Ну почему он это сделал? И в итоге Браун приходит к выводу, что перед боем генерал убил одного из своих офицеров. А дальше в рассказе была такая фраза: где лучше всего спрятать сорванный лист? - В осеннем лесу. Где удобнее спрятать труп? – на поле боя. Где удобнее спрятать собственный провал, критику в свой личный адрес?– а подставить под критику миллионы.
М. Королева― Но вот Виталий, наш слушатель задает такой интересный вопрос. Это церковь потребовала у властей расширенных полномочий или власть заставляет служителей так себя вести. Кто в этой истории был первым.
А. Кураев― Нет, нет, власть, честно говоря, сама фигеет от такого рода действий. Там уверяю вас, тоже копится, мягко говоря, недоумение.
М. Королева― То есть вам кажется, что это как-то в скором времени должно разрешиться.
А. Кураев― Не знаю. Что значит скорое время. Мы мыслим столетиями. Поэтому я боюсь ввести в заблуждение наших радиослушателей.
М. Королева― Мы сегодня много с вами говорили о религиозных делах, что понятно, учитывая человека, который сидит в студии. Но я вас хотела спросить все-таки еще о другом немного. Виталий Милонов известная личность, депутат петербургского заксобрания предложил ввести правила поведения для россиян за границей. В частности запретить пенные вечеринки, нетрезвое поведение. А еще стало известно, что представители социальных служб будут проверять, что россияне делают во время пребывания на больничном. Вопрос: а почему у нас к гражданам страны относятся как к детям. Они того заслуживают вообще?
А. Кураев― Во-первых, это традиция. И, пожалуй, даже многовековая. И не только советская. Наша история учит нас скорее удивляться тому, что вдруг государство что-то нам разрешает. А не тому, что какой-то правитель что-то запретил или решил проконтролировать. Но в данном случае да, я с каждым месяцем молодею. Потому что новостные ленты приносят такие знакомые информационные брызги, стереотипы поведения, реакций, речи. Которые были мне памятны по моей комсомольской юности.
М. Королева― По вашей комсомольской юности.
А. Кураев― Ну конечно.
М. Королева― Вы еще и комсомольцем были.
А. Кураев― Мы в 70-е годы вполне себе возвращаемся. Скоро увидим выездные визы какие-нибудь, партком, профком…
М. Королева― В правилах поведения живо напомнили песню Высоцкого, что там можно, что нельзя.
А. Кураев― Надо ведь будет где-то отчитаться в знаниях этих правил. Наверное, в Шереметьево неудобно перед посадкой в самолет пограничнику доказывать, что я знаю, что мне можно, что нельзя. Значит, должны быть выездные комиссии по месту работы и жительства, наверное.
М. Королева― Кстати, в связи с тем, о чем вы сказали, что вы слышите какие-то знакомые интонации, в том числе из советских времен. Я слышу, например, и другие интонации. Например, в публичной речи становится все больше резкостей. Взаимных оскорблений. Тут, например, Сергей Нарышкин, спикер ГД назвал вашингтонских политиков «жалкими клоунами». Это самое мягкое, что звучало в последнее время. Эта речь на грани нервного срыва, о чем это говорит?
А. Кураев― Так, может быть, действительно у них есть нервный срыв. Почему бы и нет. Я с теми властями не общаюсь и как-то особо их жизнью не интересуюсь. Но вот то, что входит в мой дом, так или иначе, это господин Киселев и его телевидение. И вот это вызывает мою дикую ярость, я признаюсь. Потому что меня возмущает то, что ведущие, независимо от возраста и пола, говорят в одной и той же искусственной истерической интонации. У них точно те же позы, что у Киселева, столь же смешные, столь же искусственные. Те же гримасы, те же ужимки. И это телевидение становится все больше похоже на северокорейское. Где главное — эмоциональный прессинг. Обратите внимание, какой интонацией закадровый голос передает цитаты из западных массмедиа или западных политиков. Гнусавый, как во времена перевода на видеокассетах конца 80-х годов. В такой интонации это принято теперь подавать. Вы что, не можете найти девушек в России, у которых нормальный, грамотно поставленный голос?
М. Королева― Вы думаете, это специально делается?
А. Кураев― Абсолютно специально.
М. Королева― Я хотела как раз спросить, с чем связано появление большого количества оскорблений, агрессивной лексики, может быть это просто отражение того, что происходит на улицах.
А. Кураев― Нет.
М. Королева― Где здесь начало. Кто первый.
А. Кураев― Нет, кстати, в федеральных массмедиа конечно же это установка сверху. Это военная мобилизация, доведение людей до военной истерики, убедить их, что нам объявлена война, война веками ведется западным миром против нас. На всякий случай напомню, что все серьезные войны, в которых Россия воевала с кем-то из западных стран, она всегда это сделала с кем-то из западных союзников. Будь то Северная война, когда Дания и Польша воевали на стороне Петра Первого, а отнюдь не Карла XII, или война с Наполеоном, когда Великобритания и Испания воевали на стороне России. Не говоря уже о Первой и Второй мировой войнах. Но надо создать образ врага, мобилизовать народ, раздразнить его, сказать, идет война, и по мере продвижения к чему-то классовая борьба будет только обостряться. Они не придумали еще к чему мы продвигаемся, и какая именно цель стоит того, чтобы страна жила в нищете и считала врагами всех окружающих. Потому что идея борьбы с гомосексуализмом она слишком мелкая.
М. Королева― То есть вам кажется, что объект еще не выбран. Это не Запад разве во всех его проявлениях.
А. Кураев― Вот надо придумать какое-то очень мерзкое проявление.
М. Королева― Скажите, раз мы говорили много о церкви, нет ли у вас ощущения, что церковь здесь одна из колонн…
А. Кураев― Не церковь, а патриархия, да, конечно.
М. Королева― Даже так.
А. Кураев― Все-таки эти вещи надо различать. Есть аппаратная верхушка, которые не то что идут вслед, а готовы скакать впереди и подтявкивать устами того же отца Всеволода Чаплина: любые сумасшедшие проекты одобрять и заявлять, что мы еще большего хотим и вообще, слава богу, что будет война. А церковь в массе своих священников скорее все-таки способна переключать людей на несколько другой регистр и успокаивать.
М. Королева― Как вам кажется, возможно, вопрос может быть и фантастический в России такое, что этот принцип отделения церкви от государства будет нарушен?
А. Кураев― Он может быть нарушен как всегда только в одну сторону. Если государство пожелает контролировать церковную жизнь. Но здесь патриарх им особо не даст. Патриарх Кирилл не из тех людей, которые готовы делиться своими полномочиями с кем бы то ни было.
М. Королева― Я имею в виду, что Россия становится не светским государством, а православным.
А. Кураев― Вы считаете, что Путин готов делиться с патриархом своими полномочиями?
М. Королева― А вы считаете, что нет.
А. Кураев― Считаю, что нет. А с кем он готов делиться своими полномочиями, простите?
М. Королева― Дьякон Андрей Кураев, сегодня это было его «Особое мнение». Всем спасибо, всем счастливо.[/CUT]
вот о чем и речь. ИЗБРАННЫЕ идентичности, накладывающие ограничения определенные. И вот в случае с саном и христианством я бы даже сказала, что это идентичности, должные возвышать над примитивными реакциями.
и тут ППКС.
Вообще утверждение своей причастности таинствам, сан, звание священника, пастыря, влечет за собой, ИМХО, такую ответственность, с которой, как видно, не все в состоянии справиться. Или понимают ее весьма своеобразно.
Иначе это просто работа. В конторе под названием "Церковь".
Впрочем, об этом тоже шла речь неоднократно. Из грязного сосуда трудно напиться чистой воды. Уж лучше ладошкой.
Кураеў павесяліў, калі шчыра.
Яго, мяркуючы па ўсім, выключна ваяўнічасць і масавасць абурыла, а калі ціха і па сваіх каналах вечарынку прыкрыць - то яно і нішто сабе, цалкам нармальна і ў рамках.) Файна, чё.)
У гэтым святле размовы пра звароты ў пракуратуру пацярпелага боку і нібыта разборы пракуратурай гэтага прэцэдэнта - размовы на карысць бедных, як той казаў.) Усё схвачана.)))
Яго, мяркуючы па ўсім, выключна ваяўнічасць і масавасць абурыла, а калі ціха і па сваіх каналах вечарынку прыкрыць - то яно і нішто сабе, цалкам нармальна і ў рамках.) Файна, чё.)
У гэтым святле размовы пра звароты ў пракуратуру пацярпелага боку і нібыта разборы пракуратурай гэтага прэцэдэнта - размовы на карысць бедных, як той казаў.) Усё схвачана.
)))те же мысли после прочтения. Только чёт не весело. Завидую даже твой способности веселиться )))
ага. смотри чтобы смирновцы сами первые не обратились. отзвонятся и все состряпают.У гэтым святле размовы пра звароты ў пракуратуру пацярпелага боку і нібыта разборы пракуратурай гэтага прэцэдэнта - размовы на карысць бедных, як той казаў.) Усё схвачана.
А действительно почему жителей соседних домов не было? ))
дальше интересно, у Кураева идет про "Это результат той атмосферы, которую патриархия создает в церкви и обществе уже несколько лет." Так патриархия и с ним сделала все тоже самое, раз он "предлагает" Смирнову воспользоваться "связями". Однако патриархию он замечает, а что у самого смещение к решению дел "по понятиям" не видит. Надо бы собрать все это воедино, а так... разбалансировочка и ляпы. )))
Все разные, обычные верующие, люди при сане, резкие, спокойные, многообразные, но как не крути в церкви есть какие-то веяния, которые накладывают отпечаток на всех принадлежащих ей, что-то меняют во всех, так вот такие вещи и такая "атмосфера" приносят не то, чему хотелось бы учиться.
А вось да нашых рэалій тэма: будаўніцтва праваслаўнай капліцы імя Аляксандра Неўскага на Лініі Сталіна. Усё, як вы любіце.
Так што я б не драматызавала.
Думаю, вучыцца пры жаданні можна (і нават трэба) і без РПЦ.
Так што я б не драматызавала.
вот на такие воспоминания про отца Дмитрия Смирнова наткнулась
https://www.facebook.com/anna.narinskaya/posts/1096251273722328
Greenlight
Well-known member
Насколько я понимаю, это послание "с нами надо считаться"
Общество будет реагировать по-разному) Меня утешает то, что и богослужение продолжилось, и концерт. Пока разошлись). А пугает меня вот это "водительство толпы"(. Общество - та же толпа. И подогреть общество при заинтересованности - вещь несложная и обкатанная. Поэтому я против призывов "общество должно осудить". Что даст "общественное осуждение"? Эмоции?